Неточные совпадения
Взобравшись узенькою деревянною лестницею наверх, в широкие сени, он встретил отворявшуюся со скрипом дверь и толстую старуху в пестрых ситцах, проговорившую: «Сюда пожалуйте!» В комнате попались всё
старые приятели, попадающиеся всякому в небольших деревянных трактирах, каких немало выстроено по дорогам, а именно: заиндевевший самовар, выскобленные гладко сосновые стены, трехугольный шкаф с
чайниками и чашками в углу, фарфоровые вызолоченные яички пред образами, висевшие на голубых и красных ленточках, окотившаяся недавно кошка, зеркало, показывавшее вместо двух четыре глаза, а вместо лица какую-то лепешку; наконец натыканные пучками душистые травы и гвоздики у образов, высохшие до такой степени, что желавший понюхать их только чихал и больше ничего.
Китенбу тотчас же стал собираться. Он взял с собой заплатанное одеяло, козью шкуру и
старую, много раз чиненную берданку; я взял
чайник, записную книжку и спальный мешок, а Дерсу — полотнище палатки, трубку и продовольствие.
Малый в сером кафтане, конторский дежурный, расположил на
старом ломберном столе самовар,
чайник, стакан с разбитым блюдечком, горшок сливок и связку болховских котёлок, твердых, как кремень. Толстяк вышел.
В сенях, за вытащенным из избы столиком, сидел известный нам
старый трубач и пил из медного
чайника кипяток, взогретый на остатках спирта командирского чая; в углу, на куче мелких сосновых ветвей, спали два повстанца, состоящие на ординарцах у командира отряда, а задом к ним с стеариновым огарочком в руках, дрожа и беспрестанно озираясь, стоял сам стражник.
Через четверть часа стоял у крыльца стол, накрытый белою браною скатерткой домашнего изделья, кипел самовар в виде огромного медного
чайника, суетилась около него Аксютка, и здоровалась
старая барыня, Арина Васильевна, с Степаном Михайловичем, не охая и не стоная, что было нужно в иное утро, а весело и громко спрашивала его о здоровье: «Как почивал и что во сне видел?» Ласково поздоровался дедушка с своей супругой и назвал ее Аришей; он никогда не целовал ее руки, а свою давал целовать в знак милости.
Снимает с себя дорожный прибор, вертится живо, козловато; увидал, что мой
чайник вскипел, сейчас снял его и спрашивает, как
старый товарищ...
— Опять ты, Маруся, за
старое… Дура, — грубо сказал Степан. — Ну, ставь
чайник, живее… Птицу возьми! Пожалуйте, господа! Мы хорошим людям рады…
Катя, узнав, что
старый слуга болен, очень этим встревожилась, состряпала ему бузинного отвара в
чайнике и сама пошла к одру больного, чтобы дать ему это лекарство.