Неточные совпадения
Маврина семья сразу ожила, точно и день был светлее, и все помолодели. Мавра сбегала к Горбатым и выпросила целую ковригу хлеба, а у Деяна заняла луку да соли. К вечеру Окулко действительно кончил лужок, опять молча поужинал и улегся в балагане. Наташка радовалась: сгрести готовую кошенину не велика печаль, а
старая Мавра опять горько плакала. Как-то Окулко пойдет объявляться в контору? Ушлют его опять в
острог в Верхотурье, только и видела работничка.
Долго он ходил из
острога в
острог, пока был не вырешен окончательно еще по
старому судопроизводству: оставить в подозрении — и только.
Старая, поглупевшая от голода и болезней Мавра пилила несчастную Наташку походя и в утешение себе думала о том, что вот выпустят Окулка из
острога и тогда все будет другое.
— Нет, что там купаться — грязно да и тинисто очень, — возразил ему Симонов. — А вот лучше что!.. — продолжал
старый запотройщик. — Ужо вечером выпроситесь у маменьки и у дяденьки на озеро — на лодке с
острогой рыбу половить.
Большов. Уж ты скажи, дочка: ступай, мол, ты,
старый черт, в яму! Да, в яму! В
острог его,
старого дурака. И за дело! — Не гонись за большим, будь доволен тем, что есть. А за большим погонишься, и последнее отнимут, оберут тебя дочиста. И придется тебе бежать на Каменный мост да бросаться в Москву-реку. Да и оттедова тебя за язык вытянут да в
острог посадят.
Всякий бегун имеет в виду не то что освободиться совсем, — он знает, что это почти невозможно, — но или попасть в другое заведение, или угодить на поселение, или судиться вновь, по новому преступлению, совершенному уже по бродяжеству, — одним словом, куда угодно, только бы не на
старое, надоевшее ему место, не в прежний
острог.
—
Старый Хряпов сказывал — Дроздов
острогам сидел, деньга воровал…
— Ну, Андрюша! — сказал
старый крестьянин, — слушал я, брат, тебя: не в батюшку ты пошел! Тот был мужик умный: а ты, глупая голова, всякой нехристи веришь! Счастлив этот краснобай, что не я его возил: побывал бы он у меня в городском
остроге. Эк он подъехал с каким подвохом, проклятый! Да нет, ребята!
старого воробья на мякине не обманешь: ведь этот проезжий — шпион.
Кто мог, побежал навстречу, а кто не мог — те попрятались, наказав отвечать господам, если спросят: что приказчик уехал, дескать, по хозяйственным господским надобностям в соседнюю деревню, что ключник угорел в бане,
старый буфетчик отлучился поохотиться с
острогою за рыбою верст за шесть, и пр. и пр.
— Ишь, жулик! — продолжал кричать Кузьма, всё более возбуждаясь. — Сам пропил, а на людей путаешь,
старая собака! Я судиться буду! За наговор ты у меня насидишься в
остроге!
А того и не знала, что Агап был застреленный и скоро умер, а
старого Дукача в
острог берут; а когда узнала, я хотела во всем пониниться хоть
старой Дукачихе, да никак не решалася, потому что в семье тогда большое горе было.
На этом пока и покончилось крестное дело, и наступала долгая и мрачная пора похоронная. Агап так и не пришел в себя: его густым столбом дроби расстрелянная голова почернела прежде, чем ее успели обмыть, и к вечеру наступившего дня он отдал богу свою многострадавшую душу. Этим же вечером три казака, вооруженные длинными палками, отвели
старого Дукача в город и сдали его там начальству, которое поместило его как убийцу в
острог.
Красовский ходил с часовыми очень спокойно, ласково улыбался знакомым и почему-то благословлял детей!.. Он жил в орловском
остроге более десяти лет, и жил настоящим тюремным аборигеном или даже патриархом. Когда в Орле была впервые прочтена «Крошка Дорит», то многие говорили, что
старый отец маленькой Дорит, живущий в тюрьме и там лицемерствующий, точно будто списан Диккенсом с орловского острожного патриарха — Красовского.