Неточные совпадения
Посредине фанзы на треножнике стоит
старый надтреснутый
котел, наполненный песком и золой.
— Здесь в один вечер тысячи летят, — продолжал, как бы угадывая мою мысль, Зачатиевский, — а
старому приятелю, можно сказать, слуге — грибков да маслица-с. А беготни сколько! с утра до вечера словно в
котле кипишь! Поверите ли, даже службой неглижировать стал.
В каждой щели дома сидел человек, и с утра до поздней ночи дом сотрясался от крика и шума, точно в нём, как в
старом, ржавом
котле, что-то кипело и варилось. Вечерами все люди выползали из щелей на двор и на лавочку к воротам дома; сапожник Перфишка играл на гармонике, Савёл мычал песни, а Матица — если она была выпивши — пела что-то особенное, очень грустное, никому не понятными словами, пела и о чём-то горько плакала.
Все умные люди понимали, что лошади Дон-Кихота не могли быть обыкновенными лошадьми и, зная, что Зинка мужик лукавый, охотнее верили другому сказанию, что они, то есть Дон-Кихот и Зинка, где-то далеко, в каком-то дремучем лесу, чуть не под Киевом, сварили своих
старых лошадей в
котле с наговорами и причитаниями по большой книге и, повинуясь этим заклинаниям, из
котла в образе прежних их лошадей предстали два духа, не стареющие и не знающие устали.
Котел нехотя пошевелился и снова грузно осел, а Никита увидал, что из толпы рабочих вышел незнакомой походкой отец, лицо у него было тоже незнакомое, шёл он, сунув одну руку под бороду, держа себя за горло, а другой щупал воздух, как это делают слепые;
старый ткач, припрыгивая вслед за ним, покрикивал...
В мае, незадолго до Николина дня [9 мая по
старому стилю — Ред.], прибыл для второго корпуса фабрики паровой
котёл, его привезли на барке, причалившей к песчаному берегу Оки там, где в неё лениво втекала болотная вода зелёной Ватаракши.
— Я ехала из города, поздно ночью, — придвигаясь к нему и остановив улыбающиеся глаза на его лице, начала она. — Кучером был Яков,
старый такой, строгий мужик. И вот началась вьюга, страшной силы вьюга и прямо в лицо нам. Рванёт ветер и бросит в нас целую тучу снега так, что лошади попятятся назад. Вокруг всё кипит, точно в
котле, а мы в холодной пене.
— Митенька, a Митенька, ты бы поел, дите, y
котла. А? Хошь и не горячие щи нынче хлебаем, по тому случаю, что приманивать «его» на огонь не годится, a все же говядинки я тебе, да хлебца припас, — упрашивал Онуфриев Милицу, с грустно-поникшей головой сидевшую под тенью
старого дуба.