— Да черт его удержит, Храпуна, — отвечает
старший кучер Никита, степенный мужик с окладистой бородой. — Задавить его, вот и весь разговор.
Неточные совпадения
Я опять в первый раз услыхал, что я — «воспитанный молодой человек», притом «из губернии», и это для меня была приятная новость. В это время послышалось звяканье бубенчиков. По мосту и затем мимо нас проехала небольшая тележка, запряженная круглой лошадкой; в тележке сидели обе сестры Линдгорст, а на козлах, рядом с долговязым
кучером, — их маленький брат. Младшая обернулась в нашу сторону и приветливо раскланялась.
Старшая опять надменно кивнула головой…
А то Ненила Сидоровна скажет: «Молодой человек, слушайте
старших, вы еще не знаете, как люди хитры»; а Настасья Панкратьевна подтвердит: «Да, да, у нас у
кучера поддевку украли — в одну минуточку»…
Между тем господин Голядкин-младший, захватив из кареты толстый зеленый портфель и еще какие-то бумаги, приказав, наконец, что-то
кучеру, отворил дверь, почти толкнув ею господина Голядкина-старшего, и, нарочно не заметив его и, следовательно, действуя таким образом ему в пику, пустился скоробежкой вверх по департаментской лестнице.
Один раз матушка позволила нам ездить верхом, и мы все пошли в конюшню с дядькой.
Кучер оседлал нам Воронка, и первый поехал
старший брат. Он долго ездил; ездил на гумно и кругом сада, и когда он подъезжал назад, мы закричали: «Ну, теперь проскачи!»
Во-первых, Один во всей Туле он разъезжал в санках, запряженных в «пару на отлете»: коренник, а с правой стороны, свернув шею кольцом, — пристяжная. Мчится, снежная пыль столбом, на плечах накидная шинель с пушистым воротником.
Кучер кричит: «поди!» Все
кучера в Туле кричали «берегись!», и только
кучер полицмейстера кричал «поди!» Мой
старший брат Миша в то время читал очень длинное стихотворение под заглавием «Евгений Онегин». Я случайно как-то открыл книгу и вдруг прочел...
Мой
старший брат Миша играть не любил. Он больше интересовался лошадьми и все свободное время проводил в конюшне с
кучером Тарасычем. Играл я обычно с сестрою Юлею, моложе меня на полтора года. Вот как мы с нею играли.
Рано утром, часу в девятом, в передней, на желтом ясеневом диване уже сидел, сгорбившись, остриженный в скобку мужичок — приказчик Гордея Парамоныча. Его приняли бы за
кучера или
старшего дворника по короткой ваточной сибирке из темно-синего сукна и смазным сапогам, пустившим дух по гостиной и столовой. Тулуп он оставил в кухне, через которую и поднялся.