Неточные совпадения
Девицы вошли в гостиную, открыли жалюзи, сели у окна и просили нас тоже садиться, как
хозяйки не отеля, а частного дома. Больше никого не было видно. «А кто это занимается у вас охотой?» — спросил я. «Па», — отвечала
старшая. — «Вы одни с ним живете?» — «Нет; у нас есть ма», — сказала другая.
Как только она позвала Верочку к папеньке и маменьке, тотчас же побежала сказать жене хозяйкина повара, что «ваш барин сосватал нашу барышню»; призвали младшую горничную
хозяйки, стали упрекать, что она не по — приятельски себя ведет, ничего им до сих пор не сказала; младшая горничная не могла взять в толк, за какую скрытность порицают ее — она никогда ничего не скрывала; ей сказали — «я сама ничего не слышала», — перед нею извинились, что напрасно ее поклепали в скрытности, она побежала сообщить новость
старшей горничной,
старшая горничная сказала: «значит, это он сделал потихоньку от матери, коли я ничего не слыхала, уж я все то должна знать, что Анна Петровна знает», и пошла сообщить барыне.
Видя, что сын ушел, Анна Петровна прекратила обморок. Сын решительно отбивается от рук! В ответ на «запрещаю!» он объясняет, что дом принадлежит ему! — Анна Петровна подумала, подумала, излила свою скорбь
старшей горничной, которая в этом случае совершенно разделяла чувства
хозяйки по презрению к дочери управляющего, посоветовалась с нею и послала за управляющим.
Летом с пяти, а зимой с семи часов вся квартира на ногах. Закусив наскоро,
хозяйки и жильцы, перекидывая на руку вороха разного барахла и сунув за пазуху туго набитый кошелек, грязные и оборванные, бегут на толкучку, на промысел. Это съемщики квартир, которые сами работают с утра до ночи. И жильцы у них такие же. Даже детишки вместе со
старшими бегут на улицу и торгуют спичками и папиросами без бандеролей, тут же сфабрикованными черт знает из какого табака.
Обедали не торопясь. «
Хозяйка» несколько раз подливала щи, потом вываливала в чашку нарезанную кусочками говядину, и
старший из мастеров стучал ложкой по краю чашки.
В мальчике приняли участие
старшие, и пан Уляницкий вызывался для каких-то объяснений даже «наверх», к
хозяйке, пани Коляновской.
Тот встал. Александра Григорьевна любезно расцеловалась с
хозяйкой; дала поцеловать свою руку Ардальону Васильичу и
старшему его сыну и — пошла. Захаревские, с почтительно наклоненными головами, проводили ее до экипажа, и когда возвратились в комнаты, то весь их наружный вид совершенно изменился: у Маремьяны Архиповны пропала вся ее суетливость и она тяжело опустилась на тот диван, на котором сидела Александра Григорьевна, а Ардальон Васильевич просто сделался гневен до ярости.
— С удовольствием, друг. И процента не возьму: я тебе два пуда, и ты мне два пуда — святое дело! Известно, за благодарность ты что-нибудь поработаешь… Что бы, например? — Ну, например,
хозяйка твоя с сношеньками полдесятинки овса мне сожнет. Ах, хороша у тебя
старшая сноха… я-адреная!
Старик представил меня жене, пожилой, но еще красивой южной донской красотой. Она очень обрадовалась поклону от дочери. За столом сидели четыре дочки лет от четырнадцати и ниже. Сыновей не было —
старший был на службе, а младший, реалист, — в гостях. Выпили водочки — старик любил выпить, а после борща, «красненьких» и «синеньких», как
хозяйка нежно называла по-донскому помидоры, фаршированные рисом, и баклажаны с мясом, появилась на стол и бутылочка цимлянского.
— Разумеется, — подхватила
старшая. — Эта Лидина нагонит на всякого тоску своим Парижем; брат ее так глуп! Оленька хорошая
хозяйка, и больше ничего; Полина…
Зорко наблюдая за Тихоном, он видел, что дворник живёт всё так же, как-то нехотя, из милости и против воли своей; так же малоречив; с рабочими груб, как полицейский, они его не любят; с бабами он особенно, брезгливо груб, только с Натальей говорит как-то особенно, точно она не
хозяйка, а родственница его, тётка или
старшая сестра.
Посидев немного, Татьяна Ивановна простилась с постояльцем и отправилась к Катерине Архиповне помогать барышням одеваться. Мы оставим моего героя среди его мечтаний и перейдем вместе с почтеннейшею
хозяйкою в квартиру Ступицыных, у которых была тоже страшная суетня. Две
старшие, Пашет и Анет, начали хлопотать еще с самого обеда о своем туалете; они примеривали башмаки, менялись корсетами и почти до ссоры спорили, которой из них надеть на голову виноград с французской зеленью: им обеим его хотелось.
— Я этого ожидала, — сказала Варвара Александровна и вошла в следующую комнату, где увидела
хозяйку и двух
старших дочерей ее, смиренно сидящих по углам. Все они тоже шепотом поздоровались с гостьей.
Две
старшие, поздоровавшись с
хозяйкою, тотчас же адресовались к моему герою и адресовались так провинциально, с такими неприятными и странными ужимками, что Хозаров совершенно сконфузился и, сделав сколько возможно насмешливую улыбку, пробормотал несколько слов и ретировался в залу; но и здесь ему угрожала опасность: Антон Федотыч схватил его за обе руки и начал изъявлять — тоже весьма глупо и неприлично — восторг, что с ним увиделся.
Ну как, я говорю, надорвется, да какой грех выйдет?» — «Что-ста, говорит, али мне из-за вас околевать в лесу?» — «Я, говорю, батька, сам собой этого дела не обегаю; а что теперича для спорыньи, пожалуйста, пошли хоть
старшую сестру со мной, а
хозяйку мою побереги; я, говорю, заслужу вам за это».
Все были в большом волнении — особенно
хозяйка и
старшая из двух «нижних дам», как их называла моя прислуга.
Таисья. Александра Егоровна не
хозяйка, хозяйка-то — Варвара,
старшая сестра её.
Анна Ивановна приняла меня в свою особенную благосклонность, и один раз, когда я сидел, после обеда, в кабинете у старика, именно с Черевиным и Мартыновым, и, признаться, скучал, особенно потому, что не ясно понимал, о чем они говорили,
хозяйка позвала меня в гостиную, где она обыкновенно сидела со
старшей дочерью (меньшая была больная).
Не ждут осенние работы,
Недолог отдых мужиков —
Скрипят колодцы и вороты
При третьей песне петухов,
Дудит пастух свирелью звонкой,
Бежит по ниве чья-то тень:
То беглый рекрутик сторонкой
Уходит в лес, послышав день.
Искал он, чем бы покормиться,
Ночь не послала ничего,
Придется, видно, воротиться,
А страшно!.. Что ловить его!
Хозяйка старших разбудила —
Блеснули в ригах огоньки
И застучали молотила.
Бог помочь, братья, мужики...
— Милости просим, милости просим! Хоть всю осень гости́, хоть зимы прихвати — будем радехоньки, — говорил Сурмин вылезавшему из тележки Самоквасову. — Андрей, — обратился он к
старшему сыну, — вели своей
хозяйке светелку для гостя прибрать, а Наталье молви, самовар бы ставила да чай в мастерской собрала бы. Милости просим, Петр Степаныч, пожалуйте, ваше степенство, а ты, Сережа, тащи в светелку чемодан, — приказывал другому сыну Ермило Матвеич.
Вот почему теперь Дорушка, будущая
хозяйка, ходит в досужие часы, обнявшись со
старшими. Около нее теснятся теперь Липа Сальникова, Паланя Заведеева, Шура Огурцова, ставшие уже два года тому назад старшеотделенками.
Счастье Дорушки смущает Дуню… Казалось ей, как-то важнее и отчужденнее стала эта новая самоуверенная и самодовольная Дорушка, толкующая уже теперь о предстоявших заработках «ее» мастерской. У Дорушки нашлись неожиданно подруги из
старшего отделения, предлагавшие будущей юной
хозяйке мастерской свои рабочие руки.
Впечатление всего этого дома было какое-то двойственное — ни русская семья, ни совсем парижская.
Хозяйка оставалась все-таки московской экс-львицей 40-х годов,
старшая дочь — девица без определенной физиономии, уже плоховато владевшая русским языком, а меньшая — и совсем французская избалованная девочка.
Пришли с охоты
старшие мальчики — восьмиклассник Леля, брат Володи, и семиклассник Митя Ульянинский, племянник
хозяйки. Митю я уже знал в Туле. У него была очень узкая голова и узкое лицо, глаза умные, губы насмешливые. Мне при нем всегда бывало неловко.
Семья у купца была небольшая:
хозяйка, старуха мать,
старший сын женатый, простого воспитания, с отцом в деле был, и другой сын — ученый, кончил в гимназии и был в университете, да оттуда выгнали, и он жил дома, да еще дочь — девушка гимназистка.
Третья, сидевшая с работой в руках, была
старшая дочь
хозяйки, Екатерина Семеновна.