В это именно время подоспела новая реформа, и Семена Афанасьевича озарило новое откровение. Да, это как раз то, что нужно. Пора домой, к земле, к народу, который мы слишком долго оставляли в жертву разночинных проходимцев и хищников, Семен Афанасьевич навел справки о своем имении, о сроках аренды, о залогах, кое-кому написал, кое-кому напомнил о себе… И вот его «призвали к новой работе на
старом пепелище»… Ничто не удерживало в столице, и Семен Афанасьевич появился в губернии.
Потужил Сергей Андреич, что не привел его Бог поклониться сединам родительским, поплакать на иссохшей груди матери, приветить любовью сестру родимую, и поехал на
старое пепелище, на родной завод — хоть взглянуть на места, где протекло детство его…
Нива смерти зреет быстро. Вслед за Гриневичами умерла вскоре и старуха Висленева. Проживя с год при сыне в одном из отдаленных городов и затем в Петербурге, она вернулась домой с окончившею курс красавицей дочерью, Ларисою, и не успела путем осмотреться на
старом пепелище в своем флигельке, как тоже скончалась.
Хозяйка же Сафроныча в бабьей простоте «без направления» думала иначе и, переняв все деньги, мужем с Пекторалиса взысканные, собрала капиталец, с которым не хотела более лазить через забор, и купила себе домик — хороший домик, чистенький, веселенький, на высоком фундаменте и с мезонинчиком и с остренькою высокою крышею — словом, превосходный домик, и притом рядом с своим
старым пепелищем, где все их дела расстроил железный Гуго.
Сидел Стуколов, склонив голову, и, глядя в землю, глубоко вздыхал при таких ответах. Сознавал, что, воротясь после долгих странствий на родину, стал он в ней чужанином. Не то что людей, домов-то прежних не было; город, откуда родом был, два раза дотла выгорал и два раза вновь обстраивался. Ни родных, ни друзей не нашел на
старом пепелище — всех прибрал Господь. И тут-то спознал Яким Прохорыч всю правду старого русского присловья: «Не временем годы долги — долги годы отлучкой с родной стороны».
Беглянка после мировой почасту гостит в обители, живет там, как в родной семье, получает от матерей вспоможение, дочерей отдает к ним же на воспитание, а если овдовеет, воротится на
старое пепелище, в старицы пострижется и станет век свой доживать в обители.
И вот, в надежде на этот план, место было куплено, и Пекторалис в один прекрасный день вернулся к нам на
старое пепелище с купчею крепостию и в самом веселом расположении духа.
Неточные совпадения
На
пепелище старой христианской Европы, истощенной, потрясенной до самых оснований собственными варварскими хаотическими стихиями, пожелает занять господствующее положение иная, чужая нам раса, с иной верой, с чуждой нам цивилизацией.
На
пепелище старого мира, на его развалинах возникает сам собой новый, лучший мир.
Пристроив семью, Мыльников сейчас же разнес
пепелище в щепы и даже продал
старые бревна кому-то на дрова. Так было разрушено родительское гнездо…
Тут же узнал от Горбачевского, поселившегося на
старом нашем
пепелище, что, гуляя однажды на кладбищенской горе, он видит человека, молящегося на ее могиле.
Мещанин этот ту же должность в городе справлял, какую я в Крутогорске; такой же у него был въезжий дом, та же торговля образами и лестовками; выходит, словно я к себе, на
старое свое
пепелище воротился.
А мы чаяли, что Дунюшка-то маленько погостит у матушки Манефы, на старом-то на своем
пепелище.
— Нечего делать! По-твоему быть… Хоть ночку-другую не придется поспать, а чтоб Дунюшку потешить, чего не сделаешь?.. Ну поедем, поедем к матушке Манефе, на
старое твое
пепелище, где тебя, мою голубушку, уму-разуму учили, — прибавил Смолокуров, ласково гладя дочь по головке.
На завалинах и на разрушенных строениях сидят матери и горько плачут, смотрят на разрушение
старого их
пепелища, ожидая и в своих скитах такого же разрушения и неизбежной высылки людей с насиженных ими мест, но не приписанных ко скиту.
— Как, матушка, не вырасти, года такие. Старое-то старится, молодое растет, — с лаской молвил в ответ Смолокуров. — А мы и у вас маленько погостили на
старом Дунюшкином
пепелище… Вас-то, матушка, только не захватили.
У Лещовых гостей было много, но Дуня никого даже не заметила, но, бывши с отцом в Петров день на
старом своем
пепелище, в обители матушки Манефы, казанского купчика Петра Степаныча Самоквасова маленько заприметила.
Дня через три Патап Максимыч с Никифором Захарычем поехали в город, чтобы сесть там на пароход. С ними и Мокей Данилыч отправился. Пробыв несколько дней у Дуни, он вместе с Чубаловым отправился в новое свое жилище на
старом родительском
пепелище. Там похлопотал Чубалов, и Мокей Данилыч скоро был введен во владение домом и пристанями, и как отвык от русской жизни и ото всех дел, то при помощи того же Чубалова завел на свой капитал хлебный торг.
Он хочет поднять мировой бунт, зажечь мировой пожар, хочет разрушить
старый мир, он верит, что на развалинах
старого мира, на
пепелище возникнет сам собой новый мир.
В пожаре русской социалистической революции, которая должна превратиться в революцию всемирную, сгорит
старый «буржуазный» мир, и на
пепелище его создастся новый «социалистический» мир.