Неточные совпадения
Он бесшумно шагал по толстому
ковру, голова его мелькала в
старинном круглом зеркале, которое бронзовые амуры поддерживали на стене.
Самгин, доставая папиросы, наклонился и скрыл невольную усмешку. На полу — толстый
ковер малинового цвета, вокруг — много мебели карельской березы, тускло блестит бронза; на стенах —
старинные литографии, комнату наполняет сладковатый, неприятный запах. Лидия — такая тонкая, как будто все вокруг сжимало ее, заставляя вытягиваться к потолку.
Простая кровать с большим занавесом, тонкое бумажное одеяло и одна подушка. Потом диван,
ковер на полу, круглый стол перед диваном, другой маленький письменный у окна, покрытый клеенкой, на котором, однако же, не было признаков письма, небольшое
старинное зеркало и простой шкаф с платьями.
Мы занялись рассматриванием комнаты: в ней неизбежные — резной шкап с посудой, другой с чучелами птиц; вместо
ковра шкуры пантер, потом
старинные массивные столы, массивные стулья.
Полинявшие дорогие
ковры на полу, резная
старинная мебель красного дерева, бронзовые люстры и канделябры, малахитовые вазы и мраморные столики по углам,
старинные столовые часы из матового серебра, плохие картины в дорогих рамах, цветы на окнах и лампадки перед образами
старинного письма — все это уносило его во времена детства, когда он был своим человеком в этих уютных низеньких комнатах.
А в конце прошлого столетия здесь стоял
старинный домище Челышева с множеством номеров на всякие цены, переполненных Великим постом съезжавшимися в Москву актерами. В «Челышах» останавливались и знаменитости, занимавшие номера бельэтажа с огромными окнами,
коврами и тяжелыми гардинами, и средняя актерская братия — в верхних этажах с отдельным входом с площади, с узкими, кривыми, темными коридорами, насквозь пропахшими керосином и кухней.
А между тем Марья Тимофеевна увлеклась совершенно: она с наслаждением и нимало не конфузясь рассматривала прекрасную гостиную Варвары Петровны — меблировку,
ковры, картины на стенах,
старинный расписной потолок, большое бронзовое распятие в углу, фарфоровую лампу, альбомы, вещицы на столе.
Было семь часов вечера, Николай Всеволодович сидел один в своем кабинете — комнате, им еще прежде излюбленной, высокой, устланной
коврами, уставленной несколько тяжелою,
старинного фасона мебелью.
В комнатах все было устроено тоже по-старинному: пузатая мебель красного дерева, кисейные занавески на окнах, тюменские
ковры на полу, орган «с ошибочкой в дудках», портреты генералов и архиереев на стенах, клетка с канарейками и т. д.
Двора у Спирькиной избы не было, а отдельно стоял завалившийся сеновал. Даже сеней и крыльца не полагалось, а просто с улицы бревно с зарубинами было приставлено ко входной двери — и вся недолга. Изба было высокая, как все
старинные постройки, с подклетью, где у Спирьки металась на цепи голодная собака. Мы по бревну кое-как поднялись в избу, которая даже не имела трубы, а дым из печи шел прямо в широкую дыру в потолке. Стены и потолок были покрыты настоящим
ковром из сажи.
В углу хозяйской каморки стояла постель, перед постелью стол, покрытый
ковром, заваленный книгами большой
старинной формы, в переплетах, напоминавших священные книги.
Катерина сняла со стола старый
ковер, потом открыла сундук, вынула из него драгоценную скатерть, всю расшитую яркими шелками и золотом, и накрыла ею стол; потом вынула из шкафа
старинный, прадедовский, весь серебряный поставец, поставила его на средину стола и отделила от него три серебряные чарки — хозяину, гостю и чару себе; потом важным, почти задумчивым взглядом посмотрела на старика и на гостя.
Мягкая
старинная мебель, на полу —
ковёр, в одном углу — рояль, в другом — полукруглый диван, за ним — фикус, перед ним — круглый стол, на столе незажжённая лампа.
Кабинет покойного генерала Войницева. Две двери.
Старинная мебель, персидские
ковры, цветы. Стены увешаны ружьями, пистолетами, кинжалами (кавказской работы) и т. п. Фамильные портреты. Бюсты Крылова, Пушкина и Гоголя. Этажерка с чучелами птиц. Шкаф с книгами. На шкафу мундштуки, коробки, палки, ружейные стволы и т. п. Письменный стол, заваленный бумагами, портретами, статуэтками и оружием.
С упоением вслушивалась она теперь в передаваемый Наташей
старинный обряд обручения дожей с Адриатическим морем. Волны народа… Пестрые наряды… певучая итальянская речь… Гондола, вся увитая цветами… И сам дож в золотом венце, под звуки труб, лютней, литавр поднимается в лодке со скамьи, покрытой
коврами, и бросает перстень в синие волны Адриатики при заздравных кликах народа…
Вспоминает огромный, великолепный дом Маковецких Наташа… Всюду
ковры… хрусталь… бронза… Роскошная, удобная
старинная мебель… бархатные портьеры на дверях, такие же на окнах. Пол гладкий как зеркало… паркетный… В деревне живут, точно в городе… Со всеми удобствами! Роскошно… богато…
Вся зала была освещена через свой стеклянный купол ярко-пунцовым светом. Водопьянова не было, но зато
старинные кресла от стен пошли на средину вместе с
ковром, покрывавшим комнату, и, ударяясь друг о друга, быстро летели с шумом одно за другим вниз.
Это было опять ее пение, ее манера; я не выдержал и куда-то подвинул вперед руки и остановился; тяжелый
ковер, преграждавший мне путь, поднялся и открыл обширную комнату, меблированную в
старинном французском вкусе.
Старинный персидский
ковер покрывал пол, а на преддиванном столе, покрытом бархатною скатертью, стояла дорогая касельская лампа.
В главном доме, вмещавшем в себе целые амфилады с
старинной мебелью, бронзой и
коврами, жила, окруженная многочисленными приживалками и десятками мосек, шелковистых пинчеров и болонок — восьмидесятилетняя графиня Варвара Павловна Завадская, урожденная княжна Шестова.
Стены этого обширного кабинета были заставлены частью книжными шкафами, а частью широкими турецкими диванами, утопавшими в мягких восточных
коврах, покрывавших и паркет. Богатые красивые бархатные драпировки обрамляли окна и единственную дверь. У среднего окна, выходящего на север, стоял дорогой
старинный письменный стол, заваленный журналами, газетами, визитными карточками и письмами. Все это лежало в изящном беспорядке.