Неточные совпадения
Агаря́не — по библейскому преданию, потомки Агари; в
старой русской
литературе так называли всех магометан.] (sic).
— Вот видите: мне хочется пройти с Марфенькой практически историю
литературы и искусства. Не пугайтесь, — поспешил он прибавить, заметив, что у ней на лице показался какой-то туман, — курс весь будет состоять в чтении и разговорах… Мы будем читать все,
старое и новое, свое и чужое, — передавать друг другу впечатления, спорить… Это займет меня, может быть, и вас. Вы любите искусство?
Розанов хочет с художественным совершенством выразить обывательскую точку зрения на мир, тот взгляд
старых тетушек и дядюшек, по которому государственная служба есть дело серьезное, а
литература, идеи и пр. — пустяки, забава.
Он должен был прежде всего выразить кризис миросозерцания интеллигенции, духовные искания того времени, идеализм, движение к христианству, новое религиозное сознание и соединить это с новыми течениями в
литературе, которые не находили себе места в
старых журналах, и с политикой левого крыла Союза освобождения, с участием более свободных социалистов.
Это была дама, лет сорока пяти (стало быть, весьма молодая жена для такого
старого старичка, как ее муж), бывшая красавица, любившая и теперь, по мании, свойственной многим сорокапятилетним дамам, одеваться слишком уже пышно; ума была небольшого, а знания
литературы весьма сомнительного.
Вязмитинов скоро это заметил и стал снабжать ее лучшими беллетристическими произведениями
старой и новой
литературы.
— Вас, впрочем, я не пущу домой, что вам сидеть одному в нумере? Вот вам два собеседника:
старый капитан и молодая девица, толкуйте с ней! Она у меня большая охотница говорить о
литературе, — заключил старик и, шаркнув правой ногой, присел, сделал ручкой и ушел. Чрез несколько минут в гостиной очень чувствительно послышалось его храпенье. Настеньку это сконфузило.
Когда от учителя потребовали
литературы, он притащил кучу
старых, подержанных книг.
Экономия и недосуги этих господ, признаюсь, меня жестоконько покоробили; но, думаю, может быть это только в чиновничестве загостилось
старое кривлянье на новый лад. Дай-ка заверну в другие углы; поглазею на
литературу: за что так на нее жалуются?
Он не обратил ни малейшего внимания на тот факт, что
старые законы искусства, продолжая существовать в учебниках и преподаваться с гимназических и университетских кафедр давно уж, однако, потеряли святыню неприкосновенности в
литературе и в публике.
Нет, надо бежать. Но как же уехать из Петербурга, не видав ничего, кроме нумера гостиницы и устричной залы Елисеева? Ведь есть, вероятно, что-нибудь и поинтереснее. Есть умственное движение, есть публицистика,
литература, искусство, жизнь. Наконец, найдутся
старые знакомые, товарищи, которых хотелось бы повидать…
Это
литература выводила добродетельных нянюшек, серьезных дворецких, верных
старых слуг и добрых мужичков, а дьячок являлся только в роли смехотворного ничтожества.
В нашем обществе все сведения о мире ученых исчерпываются анекдотами о необыкновенной рассеянности
старых профессоров и двумя-тремя остротами, которые приписываются то Груберу, то мне, то Бабухину. Для образованного общества этого мало. Если бы оно любило науку, ученых и студентов так, как Николай, то его
литература давно бы уже имела целые эпопеи, сказания и жития, каких, к сожалению, она не имеет теперь.
В
старое время и в обществе, и в
литературе было насчет этого более нежели просто.
Комедия «Горе от ума» держится каким-то особняком в
литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами
старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед.
Таким образом, во все время царствования Екатерины русская
литература постоянно повторяла ту мысль, что писателям дана полная свобода откровенно высказывать все, что угодно. Мысль эта сделалась постоянным и непреложным мнением и много раз высказывалась и впоследствии, долго спустя после смерти Екатерины. Так, например, Карамзин в своей записке «О
старой и новой России», указавши на свободу печати при Екатерине, приводит даже и объяснение этого явления в таком виде...
Литература потянулась как-то сонно и вяло; новых органов литературных не являлось, да и старые-то едва-едва плелись, мурлыча читателям какие-то сказочки; о живых вопросах вовсе перестали говорить; появились какие-то библиографические стремления в науке; прежние деятели замолкли или стали выть по-волчьи.
У Ибрагимова же русский экзамен был его блестящим торжеством: мы читали свои сочинения, говорили о
старой и новой
литературе и критически оценивали лучших наших писателей.
Романтиков с великой силою привлекал к себе Восток. Историк немецкой
литературы Гетнер [Гетнер Генрих (1821–1882) — немецкий историк
литературы, искусствовед и философ-фейербахианец.] объясняет это так: „Романтик хочет
старого, потому что готовые, вполне законченные и чувственно осязаемые образы и формы отжившего прошлого кажутся ему более приятными и поэтичными, чем создающееся новое, которое не может представить для беспомощной фантазии осязательных и крепких точек опоры“.
Говорил из двух пассажиров один, у которого был
старый подержанный баритон — голос, приличный, так сказать, большому акционеру или не меньше как тайному советнику, явно разрабатывающему какие-нибудь естественные богатства страны. Другой только слушал и лишь изредка вставлял какое-нибудь слово или спрашивал каких-нибудь пояснений. Этот говорил немного звонким фальцетом, какой наичаще случается у прогрессирующих чиновников особых поручений, чувствующих тяготение к
литературе.
Идея о человеке как микрокосме, столь многократно высказывавшаяся в философской и мистической
литературе старого и нового времени [Учение о «микрокосме» встречается в сохранившихся астрологических книгах у Манилия и у Фирмика, а равно и в герметических книгах, оно же содержится и в главном сочинении по египетской астрологии Нехепсо и Петози-риса (Dieterich Eine Mithrasliturgie, 55).
Как раз в это время в «Мире божьем» был перепечатан отрывок из курьезной статейки Зинаиды Венгеровой в каком-то иностранном журнале, — статейки, посвященной обзору русской
литературы за истекающий год. Венгерова сообщала, что в беллетристике «
старого» направления представителем марксистского течения является М. Горький, народнического — В. Вересаев, «воспевающий страдания мужичка и блага крестьянской общины».
Русская
литература и русская мысль свидетельствуют о том, что в императорской России не было единой целостной культуры, что был разрыв между культурным слоем и народом, что
старый режим не имел моральной опоры. Культурных консервативных идей и сил в России не было. Все мечтали о преодолении раскола и разрыва в той или иной форме коллективизма. Все шло к революции.
Марья Степановна кое-что придумала. Она нашла повод видеться со Скобелевым, который когда-то знал ее ничем не знаменитого отца.
Старый комендант тоже был не прочь приволокнуться и обошелся приветливо с милой дамой, а она заинтересовалась его рассказами. Она вообще попробовала кое-что говорить о
литературе и увидала, что в России ничего нет легче, как это. Скобелев заходил к ней пить чай и иногда излагал такие рассказы, которые не были напечатаны.
О болгарских жидах ничего не могу сказать положительно, потому что не довольно основательно знаком с
старой болгарской
литературой.