Они словно смеялись, как дети, торопливо бежали, кружились и разбегались, и с ними засмеялся теплый воздух, светло улыбнулась
старая колокольня, и невольная улыбка прошла по сухому лицу Меркулова.
Неточные совпадения
Не ветры веют буйные,
Не мать-земля колышется —
Шумит, поет, ругается,
Качается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ!
Крестьянам показалося,
Как вышли на пригорочек,
Что все село шатается,
Что даже церковь
старуюС высокой
колокольнеюШатнуло раз-другой! —
Тут трезвому, что голому,
Неловко… Наши странники
Прошлись еще по площади
И к вечеру покинули
Бурливое село…
Подъезжая к деревне какого-нибудь помещика, я любопытно смотрел на высокую узкую деревянную
колокольню или широкую темную деревянную
старую церковь.
И я ему рукавицы дал, а он мне с
колокольни старую церковную дверь принес, на коей Петр-апостол написан, и в руке у него ключи от царства небесного.
У
Старого Макарья, бывало, целый день в монастыре
колокольный звон, а колокола-то были чудные, звон-от серебристый, малиновый — сердце, бывало, не нарадуется…
На другой день рано утром, когда в барском доме еще спали, Степан надел свою
старую одежу и пошел в деревню. Звонили к обедне. Утро было воскресное, светлое, веселое — только бы жить да радоваться! Степан прошел мимо церкви, взглянул тупо на
колокольню и зашагал к кабаку. Кабак открывается, к несчастью, раньше, чем церковь. Когда он вошел в кабак, у прилавка уже торчали пьющие.
Пономарь звонил внизу, около паперти
колокольни, и тянул за веревку, стоя одной ногой на ступеньке, —
старый пономарь, с косицей седеющих волос, без шапки, в нанковом подряснике.
На чем-нибудь нужно ему было остановить свой взгляд, отвести его и от казенного монумента с позолоченным шаром и солнечными часами, тут же, все в той же части внутреннего двора. Монумент, еще больше растреллиевской
колокольни, противоречил пошибу
старых церквей, с их главами, переходами, крыльцами келий.
И староцерковное и гражданское зодчество привлекало: одна из кремлевских церквей, с царской вышкой в виде узкого балкончика, соборная
колокольня, «Строгановская» церковь на Нижнебазарской улице, единственный каменный дом конца XVII столетия на Почайне, где останавливался Петр Великий, все башни и самые стены кремля, его великолепное положение на холмах, как ни у одной
старой крепости в Европе.
Тым часом все сдиялось до ладу, и мы, взгромоздывши на
колокольню старого слипого сторожа, щоб на окуляры дывивсь (в очки смотрел) на дви дорози: Ясногородску и Музыцку, хто буде дуже шпбрко котыться по дорози.
Старый Перегуд все и сделал, что было надобно, и ничего за ним не стояло: он срубил и церковь с
колокольнею и привез откуда-то попа Прокопа всем на заглядение, ибо это был человек самого превосходного вида: рослый, пузатый и в красных чоботах, а лицо тоже красное, як у серафима, а притом голос такой обширный, что даже уши от него затыкали.