Неточные совпадения
«Это она говорит потому, что
все более
заметными становятся люди, ограниченные идеологией русского или западного социализма, — размышлял он, не открывая глаз. — Ограниченные люди — понятнее. Она видит, что к моим словам прислушиваются уже не так внимательно, вот в чем дело».
— Героем времени постепенно
становится толпа, масса, — говорил он среди либеральной буржуазии и, вращаясь в ней, являлся хорошим осведомителем для Спивак. Ее он пытался пугать
все более
заметным уклоном «здравомыслящих» людей направо, рассказами об организации «Союза русского народа», в котором председательствовал историк Козлов, а товарищем его был регент Корвин, рассказывал о работе эсеров среди ремесленников, приказчиков, служащих. Но
все это она знала не хуже его и, не пугаясь, говорила...
Ему показалось, что люди сгрудились теснее и
всею массою подвинулись ближе ко крыльцу, показалось даже, что шеи
стали длиннее у
всех и
заметней головы.
Он был выше Марины на полголовы, и было видно, что серые глаза его разглядывают лицо девушки с любопытством. Одной рукой он поглаживал бороду, в другой, опущенной вдоль тела, дымилась папироса. Ярость Марины
становилась все гуще,
заметней.
Самгин был убежден, что
все люди честолюбивы, каждый хочет оттолкнуться от другого только потому, чтоб
стать заметней, отсюда и возникают
все разногласия,
все споры.
Маленькая, едва
заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью,
все время кружила: она переходила то на один берег реки, то на другой. Долина
становилась все у же и у же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3 ручья стекались в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
Здешняя растительность такая же чахлая, как и везде на побережье моря.
Заметным становится преобладание хвойных пород; на сцену
все больше и больше выступает лиственница, а дубняки отходят на задний план.
Я
стал направлять его взгляд рукой по линии выдающихся и
заметных предметов, но, как я ни старался, он ничего не видел. Дерсу тихонько поднял ружье, еще раз внимательно всмотрелся в то место, где было животное, выпалил и — промахнулся. Звук выстрела широко прокатился по
всему лесу и замер в отдалении. Испуганная кабарга шарахнулась в сторону и скрылась в чаще.
Затем, в отсутствие Варвары Петровны, произошел и въезд нашего нового начальника, Андрея Антоновича фон Лембке; вместе с тем тотчас же началось и
заметное изменение в отношениях почти
всего нашего губернского общества к Варваре Петровне, а
стало быть, и к Степану Трофимовичу.
— Поехали мы с Гирейкой, — рассказывал Лукашка. (Что он Гирей-хана называл Гирейкой, в том было
заметное для казаков молодечество.) — За рекой
всё храбрился, что он
всю степь знает, прямо приведет, а выехали, ночь темная, спутался мой Гирейка,
стал елозить, а
всё толку нет. Не найдет аула, да и шабаш. Правей мы, видно, взяли. Почитай до полуночи искали. Уж, спасибо, собаки завыли.
С некоторых пор в одежде дяди Акима
стали показываться
заметные улучшения: на шапке его, не заслуживавшей, впрочем, такого имени, потому что ее составляли две-три заплаты, живьем прихваченные белыми нитками, появился вдруг верх из синего сукна; у Гришки оказалась новая рубашка, и, что
всего страннее, у рубашки были ластовицы, очевидно выкроенные из набивного ситца, купленного год тому назад Глебом на фартук жене; кроме того, он не раз заставал мальчика с куском лепешки в руках, тогда как в этот день в доме о лепешках и помину не было.
Он утих наконец; он наконец решился. С самой первой минуты он предчувствовал это решение… оно явилось ему сначала как отдаленная, едва
заметная точка среди вихря и мрака внутренней борьбы; потом оно
стало надвигаться
все ближе и ближе и кончило тем, что врезалось холодным лезвием в его сердце.
Вообще — в квартале нашем много родилось и жило замечательных людей, — в старину они рождались чаще, чем теперь, и были
заметней, а ныне, когда
все ходят в пиджаках и занимаются политикой, трудно
стало человеку подняться выше других, да и душа туго растет, когда ее пеленают газетной бумагой.
Мюрат снова замолчал. Смущение его
становилось час от часу
заметнее; он перебирал концы своего богатого кушака, поглядывал с рассеянным видом на
все стороны и решился наконец объявить, что приехал жаловаться на наших аванпостных начальников.
Актриса с
заметной гримасой встала и нехотя пошла за хозяйкой, которая, как ни раздосадована была
всеми этими ломаньями Чуйкиной, посадила ее опять рядом с собой, а по другую сторону Татьяны Васильевны поместился граф Хвостиков и
стал ее просить позволить ему взять пьесу с собой, чтобы еще раз ее прочесть и сделать об ней заранее рекламу.
Он говорил вообще мало и с
заметным затруднением; но когда одушевлялся, речь его лилась свободно и — странное дело! — голос его
становился еще тише, взор его как будто уходил внутрь и погасал, а
все лицо слабо разгоралось.
Мое волнение и нетерпение
становились заметными для
всех.
Ее мать умерла не старая. Она была прекрасна, как богиня древнего мира. Медленны и величавы были
все ее движения. Ее лицо было, как бы обвеяно грустными мечтами о чем-то навеки утраченном или о чем-то желанном и недостижимом. Уже на нем давно, предвещательница смерти, ложилась темная бледность. Казалось, что великая усталость клонила к успокоению это прекрасное тело. Белые волосы между черными
все заметнее становились на ее голове, и странно было Елене думать, что ее мать скоро будет старухой…
Герасим — стройный парень, высокий и широкоплечий, с мелким веснущатым лицом; волосы в скобку, прямые, совсем невьющиеся; на губах и подбородке — еле
заметный пушок, а ему уж за двадцать лет. Очень силен и держится прямо, как солдат. Он из дальнего уезда, из очень бедной Деревни. Ходит в лаптях и мечтает купить сапоги.
Весь он для меня, со своими взглядами, привычками, — человек из нового, незнакомого мне мира, в который когда заглянешь — стыдно
становится, и не веришь глазам, что это возможно.
Он
стал вспоминать слова княжны Людмилы Васильевны, выражение ее прекрасного лица,
все мелкие детали обращения с ним,
все те чуть
заметные черточки, из которых составляются целые картины. Картина действительно составилась. Эта картина была упоительна для князя Сергея Сергеевича. Он глубоко убедился в том, что княжна действительно его любила. А если это так, то он охранен от действия адских сил. Провидение, видимо, для этого спасло ее.
Было это поздней осенью. Вскоре повалил снег и закрыл все-таки несколько
заметное взрытое место, а на другое лето пустырь покрылся густой травой, и Петр Ананьев сам бы не отыскал могилу старика Краузе. Петр Ананьев
стал хозяином, и изредка редким пациентам справлявшимся о старике, говорил: «
все болеет». Наконец, о Краузе перестали справляться.
Все привыкли встречать в избушке Петра-знахаря, которого еще называли и аптекарем, а вопрос о праве его на избушку на пустыре и о прежнем хозяине не подымался.