Неточные совпадения
Покрытый
морозною пылью, лохматый пес был так же немногоречив, как его хозяин; он не рычал при приближении человека, а молча вскакивал во весь свой рост в санях,
становился передними лапами на край и выжидал первого движения подходившего, чтобы броситься ему на грудь и перекусить горло.
«Не дай бог», — прибавил хозяин, зевая. Я понял, что это начинается сравнительно редкое явление —
морозная буря, когда налетающий откуда-то ветер толкается в отяжелевший
морозный воздух. Отдельные толчки и гул служили признаками первых усилий ветра, еще не могущего двинуть сгущенную атмосферу… Потом толчки
стали продолжительнее, гул
становился ровным, непрерывным. Охлажденный ниже сорока градусов, воздух тронулся с места и тянул, точно над нашей площадкой неслись волны бездонного океана…
В окно все летел
морозный воздух; клубящийся пар точно выливался в комнату, в которой от него уже
стало холодно.
Ужель никто из них не добежал
До рубежа отчизны драгоценной?
Нет, прах Кремля к подошвам их пристал,
И русский бог отмстил за храм священный…
Сердитый Кремль в огне их принимал
И проводил, пылая, светоч грозный…
Он озарил им путь в степи
морозной —
И степь их поглотила, и о том,
Кто нам грозил и пленом и стыдом,
Кто над землей промчался, как комета,
Стал говорить с насмешкой голос света.
Никита не отвечал, и старик понял, что забрили, и не
стал расспрашивать. Они вышли из управы на улицу. Был ясный,
морозный день. Толпа мужиков и баб, приехавших с молодежью, стояла в ожидании. Многие топтались и хлопали руками; снег хрустел под лаптями и сапогами. Пар валил от закутанных голов и маленьких лохматых лошаденок; дым поднимался из труб городка прямыми высокими столбами.
На востоке светилась заря, звезд
стало меньше, и еще гуще
морозный пар подымался над землею.
Заяц-русак жил зимою подле деревни. Когда пришла ночь, он поднял одно ухо, послушал; потом поднял другое, поводил усами, понюхал и сел на задние лапы. Потом он прыгнул раз-другой по глубокому снегу и опять сел на задние лапы и
стал оглядываться. Со всех сторон ничего не было видно, кроме снега. Снег лежал волнами и блестел, как сахар. Над головой зайца стоял
морозный пар, и сквозь этот пар виднелись большие яркие звезды.
Действительно, страшно было видеть, что метель и мороз все усиливаются, лошади слабеют, дорога
становится хуже, и мы решительно не знаем, где мы и куда ехать, не только на станцию, но к какому-нибудь приюту, — и смешно и странно слышать, что колокольчик звенит так непринужденно и весело и Игнатка покрикивает так бойко и красиво, как будто в крещенский
морозный солнечный полдень мы катаемся в праздник по деревенской улице, — и главное, странно было думать, что мы всё едем, и шибко едем, куда-то прочь от того места, на котором находились.
Становилось ужасно холодно, и едва я высовывался из воротника, как
морозный сухой снег, крутясь, набивался в ресницы, нос, рот и заскакивал за шею; посмотришь кругом — все бело, светло и снежно, нигде ничего, кроме мутного света и снега.
Снег все
становился белее и ярче, так что ломило глаза, глядя на него. Оранжевые, красноватые полосы выше и выше, ярче и ярче расходились вверх по небу; даже красный круг солнца завиднелся на горизонте сквозь сизые тучи; лазурь
стала блестящее и темнее. По дороге около станицы след был ясный, отчетливый, желтоватый, кой-где были ухабы; в
морозном, сжатом воздухе чувствительна была какая-то приятная легкость и прохлада.
На другой день я не хотел рано будить своих спутников, но, когда я
стал одеваться, проснулся Глегола и пожелал итти со мною. Стараясь не шуметь, мы взяли свои ружья и тихонько вышли из палатки. День обещал быть солнечным и
морозным. По бледному небу протянулись высокие серебристо-белые перистые облака. Казалось, будто от холода воздух уплотнился и приобрел неподвижность. В лесу звонко щелкали озябшие деревья. Дым от костров, точно туман, протянулся полосами и повис над землей.
И больше ничего не
стал слушать. Повернулся — и назад в санки свои. Кучер кричит: „Поди! поди!“
Морозной пылью серебрится мой бобровый воротник».
Они скоро достигли калитки и вышли на берег реки.
Морозный ветер на открытом пространстве
стал резче, но шедшая впереди, одетая налегке Танюша, казалось, не чувствовала его: лицо ее, которое она по временам оборачивала к Якову Потаповичу, пылало румянцем, глаза блестели какою-то роковою бесповоротною решимостью, которая прозвучала в тоне ее голоса при произнесении непонятных для Якова Потаповича слов: «Все равно не миновать мне приходить к какому ни на есть концу».
Еще два-три ушата, и нельзя было признать человека под ледяною безобразною статуей. Она
стала на страже колодца. Солнце, выплыв из
морозной мглы, вспыхнуло на миг, как будто негодуя на совершенное злодеяние, и опять скрылось во мгле.
8-го ноября, в последний день Красненских сражений, уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий,
морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру
стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось чернолиловое звездное небо, и мороз
стал усиливаться.