Неточные совпадения
— Да, вот растем, — сказала она ему, указывая главами на Кити, — и стареем. Tiny bear [Медвежонок] уже
стал большой! — продолжала Француженка смеясь и напомнила ему его шутку о трех барышнях, которых он называл тремя
медведями из английской сказки. — Помните, вы бывало так говорили?
А так как человек
медведя послабее,
То и Пустынник наш скорее,
Чем Мишенька, устал
И отставать от друга
стал.
Да и пляски их тоже: две девки переоделись в
медведей, а Степанида, бойкая девка с палкой в руке, представляя вожака,
стала их «показывать».
Китайцы рассчитывали, что мы повернем назад, но, видя наше настойчивое желание продолжать путь,
стали рассказывать всевозможные небылицы: пугали
медведями, тиграми, говорили о хунхузах и т.д. Вечером Гранатман ходил к тазам и хотел нанять у них проводника, но китайцы предупредили его и воспретили тазам указывать дорогу.
Многие охотники рассказывают о том, что они били
медведя без всякого страха, и выставляют при этом только комичные стороны охоты. По рассказу одних,
медведь убегает после выстрела; другие говорят, что он
становится на задние лапы и идет навстречу охотнику, и что в это время в него можно влепить несколько пуль. Дерсу не соглашался с этим. Слушая такие рассказы, он сердился, плевался, но никогда не вступал в пререкания.
Медведь быстро обернулся, насторожил уши и
стал усиленно нюхать воздух. Мы не шевелились.
Медведь успокоился и хотел было опять приняться за еду, но Дерсу в это время свистнул.
Медведь поднялся на задние лапы, затем спрятался за дерево и
стал выглядывать оттуда одним глазом.
Подойдя к
медведю на 100 шагов, мы остановились и
стали за ним наблюдать.
Нрав этого
медведя довольно добродушный, пока его не трогают, но, раненный, он
становится положительно ужасен.
Узнав, что я хочу идти на
медведя один, он посоветовал мне быть осторожнее и предлагал свои услуги. Его уговоры еще больше подзадорили меня, и я еще тверже решил во что бы то ни
стало поохотиться за «косолапым» в одиночку.
— Это, вероятно,
медведь, — сказал Олентьев и
стал заряжать винтовку.
Я понял все. Мне вспомнились рассказы охотников о том, что
медведь, найдя какое-нибудь мертвое животное, всегда закапывает его в землю. Когда мясо
станет разлагаться, он лакомится им. Но я не знал, что
медведь закапывает
медведя. Для Дерсу это тоже было новинкой.
Изредка выводили пред окна барского дома и подкатывали им порожнюю винную бочку, утыканную гвоздями;
медведь обнюхивал ее, потом тихонько до нее дотрагивался, колол себе лапы, осердясь толкал ее сильнее, и сильнее
становилась боль.
В прежнее время
медведь не обижал людей и домашних животных и считался смирным, но с тех пор, как ссыльные
стали селиться по верховьям рек и вырубать тут леса и преградили ему путь к рыбе, которая составляла его главную пищу, в сахалинских метрических книгах и в «ведомости происшествий»
стала появляться новая причина смерти — «задран
медведем», и в настоящее время
медведь уже третируется, как грозное явление природы, с которым приходится бороться не на шутку.
В лесу сразу
стало настолько темно, что я едва различал тропу, протоптанную
медведями.
— Ага! — сказал Рыбин и заворочался на стуле
медведем. — Вот. Я тоже, как дошел до этой мысли, — холодно
стало.
— С чего ты это взял? Из чего я
стану себе портить кровь? и не думал сердиться. Я только хотел разыграть роль
медведя в басне «Мартышка и зеркало». [Мартышка и зеркало. — Имеется в виду басня И.А. Крылова «Зеркало и Обезьяна»] Что, ведь искусно разыграл? Лиза, а?
Стало быть, многосторонне понимал борьбу; не с
медведями только и не на одних дуэлях ценил в себе стойкость и силу характера.
Разговоры
становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников, увидел за отдаленным столом молодого человека, который несколько часов перед тем спас его от
медведя. Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь на стол и опустив голову на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем веселье. Князь хотел было обратиться с вопросом к проходившему слуге, но вдруг услышал за собой...
— Есть еще адамова голова, коло болот растет, разрешает роды и подарки приносит. Есть голубец болотный; коли хочешь идти на
медведя, выпей взвару голубца, и никакой
медведь тебя не тронет. Есть ревенка-трава; когда
станешь из земли выдергивать, она стонет и ревет, словно человек, а наденешь на себя, никогда в воде не утонешь.
— Отсюда, — говорил дьякон, — было все начало болезням моим. Потому что я тогда не стерпел и озлобился, а отец протопоп Савелий начал своею политикой еще более уничтожать меня и довел даже до ярости. Я свирепел, а он меня, как
медведя на рогатину, сажал на эту политику, пока я даже осатаневать
стал.
— Эх, боярин! захотел ты совести в этих чертях запорожцах; они навряд и бога-то знают, окаянные!
Станет запорожский казак помнить добро! Да он, прости господи, отца родного продаст за чарку горелки. Ну вот, кажется, и просека. Ай да лесок! Эка трущоба — зги божьей не видно! То-то приволье, боярин: есть где поохотиться!.. Чай, здесь
медведей и всякого зверя тьма-тьмущая!
— Кажись, по муромской. Кабы знато да ведано, так я меж слов повыспросил бы у боярских холопей: они часто ко мне наезжают. Вот дней пять тому назад ночевал у меня Омляш; его посылали тайком к боярину Лесуте-Храпунову; от него бы я добился, как проехать на Теплый
Стан; хоть он смотрит
медведем, а под хмельком все выболтает. В прошлый раз как он вытянул целый жбан браги, так и принялся мне рассказывать, что у них на хуторе…
— О! в этом уголовном преступлении мы запираться не
станем, — запищал исправник, — мы нынче ночью били
медведя.
Дарья Никитична только опустила глаза. Плохо она верила теперь даже игумену Моисею: не умел он устрашить воеводу вовремя, а теперь лови ветер в поле. Осатанел воевода вконец, и приступу к нему нет. Так на всех и рычит, а знает только свою поганку Охоньку. Для нее подсек и свою честную браду, и рядиться
стал по-молодому, и все делает, что она захочет, поганка. Ходит воевода за Охонькой, как
медведь за козой, и радуется своей погибели. Пробовала воеводша плакаться игумену Моисею, да толку вышло мало.
В таком состоянии прошло, должно быть, очень много времени, прежде чем окружающий меня горячий воздух
стал как будто немного тонеть, разрежаться, и с тем вместе заворочался и начал спускаться к ногам давивший меня
медведь.
С того дня почти каждый праздник Алексей, на потеху людям,
стал поить
медведя, и зверь так привык пьянствовать, что гонялся за всеми рабочими, от которых пахло вином, и не давал Алексею пройти по двору без того, чтоб не броситься к нему.
Очень заметно изменился Алексей, он
стал мягче, ласковее, но в то же время у него явилась неприятная торопливость, он как-то подхлёстывал всех весёлыми шуточками, острыми словами, и особенно тревожило Пётра его дерзкое отношение к делу, казалось, что он играет с фабрикой так же, как играл с
медведем, которого, потом, сам же и убил.
Но однажды Алексей напоил его водкой, пьяный
медведь плясал, кувыркался, залез на крышу бани и, разбирая трубу,
стал скатывать кирпичи вниз; собралась толпа рабочих и хохотала, глядя на него.
«Так и есть», — думает Наталья и, вздрогнув, вспоминает, как Алексей убил её любимца: до тринадцати месяцев
медведь бегал по двору, ручной и ласковый, как собака, влезал в кухню и,
становясь на задние ноги, просил хлеба, тихонько урча, мигая смешными глазами.
Молодой, даже совсем юный, Бенни
стал понимать, что он сделал большой промах, что положение его просто глупо и что его и лондонские его друзья и петербургские нарядили в какие-то политические шуты и выпихнули его паясничать с убогеньким простачком, который вертится перед ним и ляскает, как холщовая коза перед пляшущим на ярмарке
медведем.
На закате солнца, отплывая из Казани, я заметил, что у этого человека, неуклюжего, как
медведь, лицо волосатое, безглазое.
Становясь к рулю, он вылил в деревянный ковш бутылку водки, выпил ее в два приема, как воду, и закусил яблоком. А когда буксир дернул баржу, человек, вцепившись в рычаг руля, взглянул на красный круг солнца и, тряхнув башкой, сказал строго...
Национальная форма француза, то есть парижанина,
стала слагаться в изящную форму, когда еще мы были
медведями.
— Я думаю, будет в батюшку и
станет жить
медведем, — проговорили многие.
— Нет, я так спросила: значит, чтобы не простудилась? А я как-то иду по улице, ваш работник и едет на вашей лошадке; смотрю, точно совсем другая лошадь
стала… Какие-то рабочие идут мимо и говорят: «Вот попово-то прясло едет, ему лошадь-то заместо куриного седала отвечает, цыплят на нее садит…
Медведь, говорят, давно прошение об ней губернатору подал».
Медведь сберег этот дружеский дар, и… теперь, когда сердце его нашло мгновенное успокоение в объятиях друга, он, как только
стал на землю, сейчас же вынул из-под мышки жестоко измятую шляпу и положил ее себе на макушку…
Многим
становилось жалко
медведя, и травля его, очевидно, не обещала им большого удовольствия. Но описанные мимолетные впечатления внезапно были прерваны новым событием, которое было еще неожиданнее и заключало в себе новую трогательность.
В теплой шубе и дохе, которую казак повязал поясом и шарфом, он
стал еще более похож на
медведя и, переваливаясь в тяжелых валенках, вышел на крыльцо, у которого его уже ждали сани…
Но вот на дорожке, около плахи, мелькнула фигура, — мелькнула и скрылась. Макар узнал чалганца Алешку: ему ясно была видна его небольшая коренастая фигура, согнутая вперед, с походкой
медведя. Макару казалось, что темное лицо Алешки
стало еще темнее, а большие зубы оскалились еще более, чем обыкновенно.
Мы не
станем здесь указывать на доблестные подвиги наших крестьян для спасения погибающих в огне и в воде, не будем припоминать их храбрости в охоте на
медведя или хоть бы в последней войне.
Лев и
медведь добыли мяса и
стали за него драться.
Медведь не хотел уступить, и лев не уступал. Они так долго бились, что ослабели оба и легли. Лиса увидала промеж них мясо, подхватила его и убежала.
— Меня бойчей — вот как, — оживляясь, ответила Фленушка. — Чуть не всем домом вертит. На что родитель —
медведь, и того к рукам прибрала. Такая
стала отважная, такая удалая, что беда.
Хизнул за Волгой шляпный промысел, но заволжанин рук оттого не распустил, головы не повесил. Сапоги да валенки у него остались,
стал калоши горожанам работать по немецкому образцу, дамские ботинки, полусапожки да котики, охотничьи сапоги до пояса, — хорошо в них на
медведя по сугробам ходить, — да мало ль чего еще не придумал досужий заволжанин.
Медвежий след издалека был виден. Видно было, как шел
медведь, как местами по брюхо проваливался и выворачивал снег. Мы шли сначала в виду от следа, крупным лесом; а потом, как пошел след в мелкий ельник, Демьян остановился. «Надо, — говорит, — бросать след. Должно быть, здесь ляжет. Присаживаться
стал — на снегу видно. Пойдем прочь от следа и круг дадим. Только тише надо, не кричать, не кашлять, а то спугнешь».
Стали мы спрашивать мужиков-медвежатников, можно или нельзя обойти теперь этого
медведя? Старик медвежатник говорит: «Нельзя, надо
медведю дать остепениться; дней чрез пять обойти можно, а теперь за ним ходить — только напугаешь, он и не ляжет».
Мы сошлись в лесу и
стали судить, как нам быть: идти ли теперь отыскивать этого
медведя, или подождать три дня, пока
медведь уляжется.
В ночь иней выпал: и на сучьях иней, и на шубе моей иней, и Демьян весь под инеем, и сыплется сверху иней. Разбудил я Демьяна.
Стали мы на лыжи и пошли. Тихо в лесу; только слышно, как мы лыжами по мягкому снегу посовываем, да кое-где треснет дерево от мороза, и по всему лесу голк раздается. Один раз только живое что-то зашумело близехонько от нас и прочь побежало. Я так и думал, что
медведь. Подошли к тому месту, откуда зашумело, увидали следы заячьи, и осинки обглоданы. Это зайцы кормились.
Медведь подошел к нему и
стал нюхать: он и дышать перестал.
Пошли мы прочь от следа, влево. Прошли шагов пятьсот, глядим — след медвежий опять перед нами. Пошли мы опять по следу, и вывел нас этот след на дорогу. Остановились мы на дороге и
стали рассматривать, в какую сторону пошел
медведь. Кое-где по дороге видно было, как всю лапу с пальцами отпечатал
медведь, а кое-где — как в лаптях мужик ступал по дороге. Видно, что пошел он к деревне.
Когда большие девушки пошли обедать, резвая девчонка Роська, остававшаяся дежурной по девичьей комнате, наложила Васёнкин саван на себя и
стала перед отворенными дверями в нашу детскую, так что мы ее увидали, и сначала мне показалось, будто я вижу «козу», которая ходит плясать с
медведями, но потом я понял, что это и есть саван…
Ефрем зевал и почесывался, но вдруг точно его что-то больно укусило, он вскочил, быстро поднял вверх рубаху и
стал ощупывать голую грудь; потом, топчась около скамьи, как
медведь, он перебрал и переглядел всё свое тряпье, заглянул под скамью, опять ощупал грудь.