Неточные совпадения
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы,
марксисты, по дурному примеру немцев, действительно
становитесь в позицию приказчиков рабочего класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились… провожать рабочих в Кремль, на поклонение царю…
— Совсем недавно наши легальные
марксисты и за ними — меньшевики оценили, как поучителен для них пример французских адвокатов, соблазнительный пример Брианов, Мильеранов, Вивиани и прочих родных по духу молодчиков из мелкой буржуазии, которые, погрозив крупной социализмом, предают пролетариат и
становятся оруженосцами капиталистов…
Не нужно быть большевиком,
марксистом по-русски, анархо-марксистом для того, чтоб видеть: власть крупных собственников
становится пагубной, разрушающей, а не творящей.
Он очень приветствовал мою
статью и писал мне, что возлагает большие надежды на русских
марксистов для дальнейшего теоретического развития марксизма.
Я
стал критическим
марксистом, и это дало мне возможность остаться идеалистом в философии.
Цензура придиралась, закрывая розницу, лишала объявлений. Издательские карманы
стали это чувствовать, что отозвалось и на сотрудниках. Начались недоумения, нелады: кружок
марксистов держался особняком, кое-кто из сотрудников ушел. Цензура свирепствовала, узнав, какие враги существующего порядка состоят в редакции. Гранки, перечеркнутые цензурой, возвращались пачками, а иногда и самого редактора вызывали в цензуру и, указывая на гранки, обвиняли чуть не в государственном преступлении.
И вот Михайловский взял у Якубовича его выписку из
статьи Богучарского и по одной этой выписке, не заглянув в самого Богучарского, написал свою громовую
статью. Как мог попасть в такой просак опытный журналист, с сорока годами журнальной работы за плечами? Единственное объяснение:
марксистов он считал таким гнусным народом, относительно которого можно верить всему.
К тому же неистовая вражда его к
марксистам стала в последнее время как будто ослабевать.
Повторяю, отражения всех этих взглядов в легальной литературе совершенно еще не существовало, когда Михайловский начал свою полемику против них. Положение получилось оригинальное. Михайловский писал
статьи против
марксистов,
марксисты засыпали его негодующе-возражающими письмами, Михайловский возражал на эти письма. Читатель был в положении человека, присутствующего при диалоге, где слышны речи только одного из участников.
В студенческих и рабочих кружках усиленно штудировались нелегальная брошюра (Ленина) «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов (ответ на
статьи „Русского богатства“ против
марксистов)», книги Бельтова, Струве и нововышедшая книга «Обоснование народничества в трудах г-на Воронцова (В. В.)» А. Волгина (того же Плеханова).
В начале
марксисты производили даже впечатление менее крайних и свирепых революционеров, чем старые социалисты-народники или социалисты-революционеры, как их
стали называть, они были против террора.