Неточные совпадения
— Всё хорошо, прекрасно. Alexandre очень был мил. И Marie очень
хороша стала. Она очень интересна.
Родив меня, мать была еще молода и
хороша, а
стало быть, нужна ему, а крикун ребенок, разумеется, был всему помехою, особенно в путешествиях.
— Да так живем, вот, как видишь. Изба завалиться хочет, того гляди убьет кого. А старик говорит — и эта
хороша. Вот и живем — царствуем, — говорила бойкая старуха, нервно подергиваясь головой. — Вот сейчас обедать соберу. Рабочий народ кормить
стану.
— Вот так-то, хороша-хороша, да до поры до времени, а попади ей вожжа под хвост, она то сделает, что и вздумать нельзя… Верно я говорю. Вы меня, барин, извините. Я выпил, ну, что же теперь делать… — сказал фабричный и
стал укладываться спать, положив голову на колени улыбающейся жены.
Но чем обыкновеннее
становится эта вещь, тем больше я привязываюсь к ней, потому что она очень
хороша.
Но, как назло княгине, у меня память была
хороша. Переписка со мной, долго скрываемая от княгини, была наконец открыта, и она строжайше запретила людям и горничным доставлять письма молодой девушке или отправлять ее письма на почту. Года через два
стали поговаривать о моем возвращении. «Эдак, пожалуй, каким-нибудь добрым утром несчастный сын брата отворит дверь и взойдет, чего тут долго думать да откладывать, — мы ее выдадим замуж и спасем от государственного преступника, человека без религии и правил».
Мне хотелось обратить его внимание, и я, вроде captatio benevolentiae, [заискивания (лат.).]
стал доказывать ему, что номенклатура его
хороша, но что прежняя лучше.
Кузнец подошел ближе, взял ее за руку; красавица и очи потупила. Еще никогда не была она так чудно
хороша. Восхищенный кузнец тихо поцеловал ее, и лицо ее пуще загорелось, и она
стала еще лучше.
— Дальше, по одному поводу, я
стал говорить о лицах, то есть о выражениях лиц, и сказал, что Аглая Ивановна почти так же
хороша, как Настасья Филипповна. Вот тут-то я и проговорился про портрет…
Все-таки
стала вдруг такая чудная девушка, — и как она
хороша, боже, как она
хороша, день ото дня лучше!
Федор Иваныч дрогнул: фельетон был отмечен карандашом. Варвара Павловна еще с большим уничижением посмотрела на него. Она была очень
хороша в это мгновенье. Серое парижское платье стройно охватывало ее гибкий, почти семнадцатилетний
стан, ее тонкая, нежная шея, окруженная белым воротничком, ровно дышавшая грудь, руки без браслетов и колец — вся ее фигура, от лоснистых волос до кончика едва выставленной ботинки, была так изящна.
— Эй ты, выворотень, поди-ка сюды… ну, вылезай! — кричала Домнушка,
становясь в боевую позицию. — Умеешь по сарайным шляться… а?.. Нету стыда-то, да и ты, Катря,
хороша.
— Варсонофия-то сама
хороша. Вели-ка завтра этой белице за часами у ранней на поклоны
стать. Скажи, что я приказала без рассуждений.
Он уже вырубил несколько вязовых удилищ, наплавки сделали из толстого зеленого камыша, лесы привязали и
стали удить с плота, поверя словам башкирцев, что тут «ай-ай, больно
хороша берет рыба».
Катишь почти знала, что она не
хороша собой, но она полагала, что у нее бюст был очень хорош, и потому она любила на себя смотреть во весь рост… перед этим трюмо теперь она сняла с себя все платье и, оставшись в одном только белье и корсете,
стала примеривать себе на голову цветы, и при этом так и этак поводила головой, делала глазки, улыбалась, зачем-то поднимала руками грудь свою вверх; затем вдруг вытянулась, как солдат, и, ударив себя по лядвее рукою, начала маршировать перед зеркалом и даже приговаривала при этом: «Раз, два, раз, два!» Вообще в ней были некоторые солдатские наклонности.
Малявка. Ну! вот я и говорю, то есть, хозяйке-то своей: «Смотри, мол, Матренушка, какая у нас буренушка-то гладкая
стала!» Ну, и ничего опять, на том и
стали, что больно уж коровушка-то
хороша. Только на другой же день забегает к нам это сотский."Ступай, говорит, Семен: барин [В некоторых губерниях крестьяне называют станового пристава барином. (Прим. Салтыкова-Щедрина.)] на
стан требует". Ну, мы еще и в ту пору с хозяйкой маленько посумнились: «Пошто, мол, становому на
стан меня требовать!..»
— Ах,
хороша девица! — хвалил он свою невесту, — и из себя
хороша, и скромница, и стирать белье умеет. Я буду портняжничать, она — по господам стирать
станет ходить. А квартира у нас будет своя, бесплатная. Проживем, да и как еще проживем! И стариков прокормим. Вино-то я уж давно собираюсь бросить, а теперь — и ни боже мой!
«
Хороша, мол, шутка. Если вы этак
станете надомною часто шутить, так я и до другой весны не доживу».
В другой раз не пускала его в театр, а к знакомым решительно почти никогда. Когда Лизавета Александровна приехала к ней с визитом, Юлия долго не могла прийти в себя, увидев, как молода и
хороша тетка Александра. Она воображала ее так себе теткой: пожилой, нехорошей, как большая часть теток, а тут, прошу покорнейше, женщина лет двадцати шести, семи, и красавица! Она сделала Александру сцену и
стала реже пускать его к дяде.
Раз я страстно влюбился в очень полную даму, которая ездила при мне в манеже Фрейтага, вследствие чего каждый вторник и пятницу — дни, в которые она ездила, — я приходил в манеж смотреть на нее, но всякий раз так боялся, что она меня увидит, и потому так далеко всегда
становился от нее и бежал так скоро с того места, где она должна была пройти, так небрежно отворачивался, когда она взглядывала в мою сторону, что я даже не рассмотрел хорошенько ее лица и до сих пор не знаю, была ли она точно
хороша собой или нет.
Она нахмурилась и строго отвела его от себя рукой. И вновь так величественно
хороша показалась она Оленину, что он опомнился и ему стыдно
стало за то, что он делает. Он подошел к двери и
стал дергать ее.
— Только всего и сказал: «Покажи, — говорит, — тятеньке скварец; ежели поглянется, пусть приезжает скорее…» А когда
стал жилку в бумагу завертывать, прибавил еще: «Ох,
хороша штучка!»
— Барин! — твердо сказал Фома, кладя руку на плечо Ухтищева. — Ты мне всегда очень нравился… и вот идешь со мной теперь… Я это понимаю и могу ценить… Но только про нее не говори мне худо. Какая бы она по-вашему ни была, — по-моему… мне она дорога… для меня она — лучшая! Так я прямо говорю… уж если со мной ты пошел — и ее не тронь… Считаю я ее хорошей —
стало быть,
хороша она…
— Пожалуйста, пожалуйста, Нестор Игнатьич! Знаю я вас. Я знаю, что я
хороша, и вы мне этим не польстите. И вы тоже ведь очень… этакий интересный Наль, тоскующий о Дамаянти, а, однако, я чувствовала, что там было нужно молиться, и я молилась, а вы… Снял шляпу и сейчас же сконфузился и
стал соглядатаем, ммм! ненавистный, нерешительный человек! Отчего вы не молились?
Такой прием, разумеется, всякую другую женщину мог бы только оттолкнуть, заставить быть осторожною, что и происходило у него постоянно с княгиней Григоровой, но с Анной Юрьевной такая тактика вышла
хороша: она сама в жизнь свою так много слышала всякого рода отдаленных и сентиментальных разговоров, что они ей сильно опротивели, и таким образом, поселясь при переезде в город в одном доме а видясь каждый день, Анна Юрьевна и барон
стали как-то все играть между собой и шалить, словно маленькие дети.
Эх,
хороша была девушка Аннушка, барин, а вышла — еще
стала краше да лучше.
Я помню нашу дружбу, князь; я брошу мужа и пойду за вами… и даже, если б я была еще моложе, если б я была так же
хороша и прекрасна, как дочь моя, я бы
стала вашей спутницей, подругой, женой вашей, если б вы того захотели!
— Понял! — откусил Данила. Он подумал. — Ох,
хороша штучка есть, — начал он. Опять Евгений покраснел. —
Хороша штучка. Изволите видеть, выдали ее по осени, — Данила
стал шептать, — а он ничего не может сделать. Ведь это на охотника что стоит.
Очень мне
стало досадно: птица уж больно была
хороша, и я решился попытаться, не подниму ли я ее снова?
— Как она
хороша! — проговорил Лысевич, восхищаясь ею. — Бог мой, как она
хороша! Но что же вы сердитесь, милая? Пусть я не прав, но неужели вы думаете, что если вы во имя идей, которые я, впрочем, глубоко уважаю, будете скучать и отказывать себе в жизненной радости, то рабочим
станет от этого легче? Ничуть! Нет, разврат, разврат! — сказал он решительно. — Вам необходимо, вы обязаны быть развратной! Обмозгуйте это, милая, обмозгуйте!
— «Мартышка в старости слаба глазами
стала…» Ванюшечкин, что такое мартышка? Кто знает? Ты? Рассказывай. А вы, маленькие, списывайте вот это: «
Хороша соха у Михея,
хороша и у Сысоя».
Ненавистно
стало, что жена
хороша да живем ладно, — и давай мутить.
— Вовсе не слабость, когда она два года борется и в продолжение этих двух лет ей говорят беспрестанно одно и то же, беспрестанно толкуют, что этот человек влюблен в нее, что лучшего жениха ей ожидать нельзя, потому что не
хороша собою, что она неблагодарная, капризная и что хочет собою только отягощать мать. Я бы на ее месте давно убежал из дома и нанялся бы где-нибудь в ключницы, чем
стал бы жить в таком положении.
Я не
стану описывать черты ее прекрасного лица, цвета ее глаз и волос; скажу только, что она была так
хороша, что всякий, увидав ее в первый раз, невольно останавливался, заглядывался на нее и никогда не забывал.
Едва успела от груди отнять, как
стала его пичкать конфектами; к чему мальчишка ни потянется, всего давай; таращится на огонь, на свечку — никто не смей останавливать; он обожжет лапенку, заревет, а она сама пуще его в слезы; сцарапает, например, папенькину чашку — худа ли,
хороша ли, все-таки рублей пять стоит, но он ее о пол, ничего — очень мило.
Баба. Да как же не
хороша, коли старых на молодых переделывает. Вишь, ты какой веселый
стал! И мне весело
стало. Подтягивай! И… и… и… (Поет.)
Мужик (захмелел немного). То-то
хороша. Да ты погоди, что будет. Потап сказывал, что от нее вся усталь из тела выходит. Молодые старыми сделаются… то, бишь, старые молодыми сделаются. Вот я всего два стаканчика выпил, и то все кости расправились. (Куражится.) Видишь? Погоди, мы с тобой, как каждый день ее пить
станем, опять молодые будем. Ну, Машенька! (Обнимает ее.)
Жилин и раздумался: «И в самом деле: плоха уж старуха
стала; может, и не придется увидать. Поехать; а если невеста
хороша — и жениться можно».
— Есть у меня икона хорошá Марка-то Евангелиста, — сказал он. — Редкостная. За рублевскую выдавать не
стану, а больно
хороша. Московских старых писем. Годов сот четырех разве что без маленького.
Какая «бронза»
хороша? Какая нужна жестокость? Заратустра говорит: «Что такое добро, и что такое зло, этого еще не знает никто — разве только творящий. А это — тот, кто творит цель для человека, кто дает земле ее смысл и ее будущее. Этот впервые творит условия, при которых что-нибудь
становится добром или злом».
— Мысль доктора вполне ясна: в теории непримиримость
хороша и даже необходима, но условия жизни таковы, что человеку волею-неволею приходится съеживаться и
становиться в узкую колею.
Отчего… Я не могу не подчиняться, но меня светлый колдун не обманет. О, я знаю: весеннее солнце коснулось крови, воздух чистого простора влился в легкие, в коре мозговых полушарий расширились артерии, к ней прихлынуло много горячей крови, много кислорода, — и вот все безысходные вопросы
стали смешно легкими и нестрашными.
Хороша жизнь, хорош я, дороги и милы братья-люди.
— По правде сказать, я не успел ее прочесть. Дела, знаете, много и на репетиции ни на одной не был, все по делам общества хлопотал. Туда поедешь, сюда, ну и некогда. Ведь актеры сами пьесу предложили, думаю, значит,
хороша, а как свистать
стали, так заливались, что я даже убежал.
Одна княжна Маргарита отдала должную дань времени. Она похудела. Черты ее типичного лица как-то обострились и было даже заметно, что в косметических магазинах Москвы одной покупательницей
стало более.
Хороша она была, впрочем, по прежнему. Восторженный шепот мужчин сопровождал ее всюду, как и прежде. В чем изменилась она совершенно, так это в туалете. Прежний скромный наряд заменился роскошными парижскими новостями.
Когда я
стала перед трюмо, Капочка пришла в неистовый восторг… Я действительно была
хороша.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее
стало неестественно и оттого неприятно. Старшая, Вера, была
хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что́ она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она
хороша, очень
хороша, ей еще более
стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
— Как же неправда? Ты имеешь возможность разлить ручьем счастье для многих, но для тебя ничего не стоит их жажда.
Хороша ты, дочь жреца Анубиса. Да покроешься ты тиной и плесенью, как источник, заглохший в своем водоеме, а я сейчас войду и отягчу цепь на руках и ногах Фалалея и
стану стегать его по голому телу воловьею жилой.
— О чем, — говорю, —
станем беседовать? — к доброму привету
хороша и беседа добрая. Скажи же мне: не знаешь ли ты, как нам научить вере вот этих инородцев, которых ты все под свою защиту берешь?