Неточные совпадения
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин
спустился к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим пошел домой и снова наткнулся на мужика, тот стоял на тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он уступил ему
дорогу и сказал тихонько, почти в ухо...
Роща редела, отступая от
дороги в поле,
спускаясь в овраг; вдали, на холме, стало видно мельницу, растопырив крылья, она как бы преграждала путь. Самгин остановился, поджидая лошадей, прислушиваясь
к шелесту веток под толчками сыроватого ветра, в шелест вливалось пение жаворонка. Когда лошади подошли, Клим увидал, что грязное колесо лежит в бричке на его чемодане.
Никто из дворни уже не сходил в этот обрыв, мужики из слободы и Малиновки обходили его, предпочитая
спускаться с горы
к Волге по другим скатам и обрывам или по проезжей, хотя и крутой
дороге, между двух плетней.
Мы пошли: Бирюк впереди, я за ним. Бог его знает, как он узнавал
дорогу, но он останавливался только изредка, и то для того, чтобы прислушиваться
к стуку топора. «Вишь, — бормотал он сквозь зубы, — слышите? слышите?» — «Да где?» Бирюк пожимал плечами. Мы
спустились в овраг, ветер затих на мгновенье — мерные удары ясно достигли до моего слуха. Бирюк глянул на меня и качнул головой. Мы пошли далее по мокрому папоротнику и крапиве. Глухой и продолжительный гул раздался…
Сориентировавшись, я
спустился вниз и тотчас отправил Белоножкина назад
к П.
К. Рутковскому с извещением, что
дорога найдена, а сам остался с китайцами. Узнав, что отряд наш придет только
к вечеру, манзы собрались идти на работу. Мне не хотелось оставаться одному в фанзе, и я пошел вместе с ними.
Вот кто-то показался по
дороге — это козак! И тяжело вздохнул узник. Опять все пусто. Вот кто-то вдали
спускается… Развевается зеленый кунтуш… горит на голове золотой кораблик… Это она! Еще ближе приникнул он
к окну. Вот уже подходит близко…
Вместо ответа, Семеныч привлек
к себе бойкую девушку и поцеловал прямо в губы. Марья вся дрожала, прижавшись
к нему плечом. Это был первый мужской поцелуй, горячим лучом ожививший ее завядшее девичье сердце. Она, впрочем, сейчас же опомнилась, помогла
спуститься дорогому гостю с крутой лестницы и проводила до ворот. Машинист, разлакомившись легкой победой, хотел еще раз обнять ее, но Марья кокетливо увернулась и только погрозила пальцем.
Дорога из Мурмосского завода проходила широкою улицей по всему Туляцкому концу,
спускалась на поемный луг, где разлилась бойкая горная речонка Култым, и круто поднималась в гору прямо
к господскому дому, который лицом выдвинулся
к фабрике. Всю эту
дорогу отлично было видно только из сарайной, где в критических случаях и устраивался сторожевой пункт. Караулили гостей или казачок Тишка, или Катря.
Незаметно вышли за ограду и тихо
спускались сквозь рощу по гладко мощёной
дороге на берег реки,
к монастырской белой пристани.
К вечеру, напившись чаю, он рассчитывал, что до Ставрополя оставалось 7/11 всей
дороги, долгов оставалось всего на семь месяцев экономии и на 1/8 всего состояния, — и, успокоившись, он укутался,
спустился в сани и снова задремал.
— Только под гору
спустимся, тут и Млеты, а
дорогой больше 20 верст. Солдаты придут
к вечеру, а мы через час будем там.
Сказав сии слова, оба боярина, в которых читатели, вероятно, узнали уже Лесуту-Храпунова и Замятню-Опалева, слезли с коней и пошли в избу. Краснощекий толстяк
спустился также с своей лошади, и когда подошел
к воротам, то Кирша, заступя ему
дорогу, сказал, улыбаясь...
"Пора!" — шепнул Литвинов и вслед за угольщиками
спустился в город, повернул
к зданию железной
дороги и отправил телеграмму на имя Татьяниной тетки, Капитолины Марковны.
Скала была взорвана, и в пещере находился склад пороха и динамита.
Дорога пока дошла только до этого места. Мы
спустились к Череку,
к мосту по «чертовой» лестнице, по отвесу, не тронутому инженерами. На том же месте стадо коз. Такой же мост из прутьев. Тот же подъем по осыпи, по тропинке, ведущей в Безенги,
к леднику у Каштан-тау. Горцы сказали мне, что как начали прокладывать
дорогу, так туры исчезли. С той поры не был я в тех краях.
— Приветствую вас у себя,
дорогие гости, — грассировал «барин», обращаясь
к К. С. Станиславскому и обводя глазами других. — Вы с высоты своего театрального Олимпа
спустились в нашу театральную преисподнюю. И вы это сделали совершенно правильно, потому что мы тоже, как и вы, люди театра. И вы и мы служим одному великому искусству — вы как боги, мы как подземные силы… Ол pайт!
С Паньшинского прииска мне нужно было взять сначала на лесистую небольшую горку, перевалить через нее и
спуститься на увал, который и должен был вывести
к безымянной речке, а от этой речки верстах в двух проходила
дорога на Майну.
Только что я своротил с
дороги и стал
спускаться к уреме, как вдруг кучер мой, как-то оглянувшись назад, закричал: «Волки, волки!» — и осадил лошадей.
Опять
спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять, когда приблизились они
к двери из желтой меди, два рыцаря сошли со стены и заступили им
дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья.
Рысью пронеслась по
дороге батарея, за нею пошли и мы. Солнце садилось; все зарумянилось. Мы
спустились в лощину, где тек маленький ручеек. Десяток гигантских черных тополей будто бы крышей закрывал место, где мы снова остановились. Лазаретные повозки расположились в несколько рядов. Доктора, фельдшера и санитары суетились и приготовлялись
к перевязке. Пушечные выстрелы гремели невдалеке; удары становились все чаще и чаще.
Мы
спустились с Могилы и пошли по
дороге к лесу. Стало заметно темнеть. Из лесу доносилось кукуканье кукушки и голосовые вздрагивания утомленного, вероятно, молодого соловья.
Нечего делать, опять правим на канаву и
спускаемся с насыпи, опять ищем окольной
дороги, потом опять раздумье и поворот
к насыпи — и так без конца.
Мы поднялись на гору, прошли через рожь, потом долго шли по пару и вышли наконец на торную
дорогу; круто обогнув крестьянские овсы, она мимо березовой рощи
спускалась вниз
к Большому лугу.
По
дороге усталою походкою
спускались Варвара Васильевна и Ольга Петровна. Токарев направился
к ним.
Я обежала весь дом и сад,
спустилась к Куре, поднялась на гору, поклонилась
дорогим могилкам и в десятый раз побежала в конюшню.
Виллу Тургенева я довольно легко нашел на той Fremers-bergstrasse, которая с тех годов вся обстроилась. Тогда это казалось еще"урочищем", довольно отдаленным от центра. Место для виллы Тургенев выбрал в ближайшем соседстве с семейством Виардо, между двумя подъемами в гору, фасадом на Fremersbergstrasse, а сзади сад
спускается к той
дороге, что ведет
к швейцарской ферме, где и тогда уже был"Molkenkur"(лечение молочной сывороткой) с рестораном в лесу.
Путники проходят через полотно железной
дороги и затем,
спустившись с насыпи, идут
к реке. Идут они не за делом, а куда глаза глядят, и всю
дорогу разговаривают. Данила спрашивает, Терентий отвечает…
Не таков ли и этот фон Раббек? Таков или не таков, но делать было нечего. Офицеры приоделись, почистились и гурьбою пошли искать помещичий дом. На площади, около церкви, им сказали, что
к господам можно пройти низом — за церковью
спуститься к реке и идти берегом до самого сада, а там аллеи доведут куда нужно, или же верхом — прямо от церкви по
дороге, которая в полуверсте от деревни упирается в господские амбары. Офицеры решили идти верхом.
Мимо башни влево
спускается широкая
дорога к низменному берегу Холодянки и провожает ее до самого моста, переброшенного через речку.
Вдруг зашумело что-то вверху; поднял голову Яков Потапович и видит — коршун громадный из поднебесья круги задает и прямо на княжну Евпраксию
спускается. Выступил вперед Яков Потапович, заслонил собою
дорогую спутницу и ждет врага, прямо на него глядючи. Как камень падает коршун сверху
к нему на грудь, клювом ударяет в самое сердце, да не успел глубоко острого клюва запустить, как схватил его добрый молодец за самую шею и сжал, что есть силы, правой рукой.
Лес приближался. Вот он начался,
дорога стала
спускаться в глубокий овраг. Ермак остановил коня на самом спуске, слез с него и отпустил на волю. Умное животное поскакало назад
к табуну.
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь и, выехав из леса в совершенной темноте,
спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупною рысью по
дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
Бенигсен от Горок
спустился по большой
дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана, как на центр позиции, и у которого на берегу лежали ряды скошенной пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали
к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского или курганной батареи.
С крутой горы Кукушкину надо было
спуститься на мост. По ту сторону реки, за рядом дымовых труб города, выпускавших густые, белые и прямые столбы дыма, виднелось далекое белое поле, сверкавшее на солнце. Несмотря на даль, видна была
дорога и на ней длинный, неподвижный обоз. Направо синеватой дымкой поднимался лес. При виде чистого снежного поля бурный и горький протест с новой силой прилил
к беспокойной голове Кукушкина. «А ты тут сиди!» — со злобой, не то с отчаянием подумал он.
Чиновнику без жалования, для того чтобы существовать, нужно тратить или запасы или продавать вещи, и каждый день жизни приближает его
к полной погибели, точно так же крестьянина, принужденного покупать
дорогой хлеб свыше обычного, обеспеченного определенным заработком количества, с той разницей, что,
спускаясь ниже и ниже, чиновник, пока он жив, не лишается возможности получить место и восстановить свое положение, крестьянин же, лишаясь лошади, поля, семян, лишается окончательно возможности поправиться.