Неточные совпадения
Следующий
способ, между прочим, в большом
употреблении, «is quite a favourite», [Самый излюбленный (англ.).] как говорят англичане: сановник вдруг перестает понимать самые простые слова, глухоту на себя напускает.
Но как и самая отрава, став иногда привычкою, бывает необходимою человеку в
употреблении, так и добывание металлов, сокращая дни ископателей, не отвергнуто ради своея смертоносности; а паче изысканы
способы добывать легчайшим образом большее число металлов по возможности.
Он не знал еще хорошенько, какое сделает
употребление из сегодняшнего дня, не знал также, к какому
способу прибегнет, чтобы вернее удивить товарищей.
Теперь этот
способ уже выходит из
употребления, но они не бросают его, и хотя и не сжигают уже людей, пытающихся открыть истину, но так клевещут на них, так отравляют им жизнь, что только очень редкие решаются обличать их.
Заплатив щедро за труды парикмахеру и купив у него несколько склянок заграничной краски, расспросив о
способе ее
употребления, он возвратился в гостиницу.
Казимир Нарцисович припоминал дорогою то почти наивное выражение лица Ирены, тот вкрадчивый, до истомы доводящий голос, когда она, передавая орудие смерти соперницы, подробно объяснила ему лучший
способ его
употребления. Она, оказалась, знала по этой части более его.
На прощание подарил он каждому из них железных яблоков, начиненных порохом, кто сколько мог взять, объяснив
способы хранения и
употребления их. Он только что их изобрел и назвал потешными. Яблочки эти должны были ужасно действовать на воображение наших предков, видевших беса во всяком орудии, которое превышало их понятие; сравнивая их с нынешними гранатами, можно догадываться и об ужасных следах, которые они оставляли по себе.
Однако интролигатор, на свое счастие и несчастие, нашел эту редкость; но чту это был за человек? — Это был в своем роде замечательный традиционный жидовский гешефтист, который в акте найма усмотрел превосходный
способ обделывать дела путем разорения ближнего и профанации религии и закона. И что всего интереснее, он хотел все это проделать у всех на глазах и, так сказать, ввести в
употребление новый, до него еще неизвестный и чрезвычайно выгодный прием — издеваться над религиею и законом.