Неточные совпадения
Обозначив в порядке все, что известно было судебному следствию об имущественных
спорах и семейных отношениях отца с сыном, и еще, и еще раз выведя заключение, что, по известным данным, нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто
на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих трех тысяч
рублей, засевших в уме Мити как неподвижная идея, упомянул об медицинской экспертизе.
Нам надо средств-с, средств прежде всего, и вот, после долгих
споров, порешено у него с отцом
на последних шести тысячах
рублях, и их ему высылают.
Дело с постройкой мельницы закипело благодаря все той же энергии Галактиона. Старик чуть не испортил всего, когда пришлось заключать договор с суслонскими мужиками по аренде Прорыва. «Накатился упрямый стих», как говорил писарь. Мужики стояли
на своем, Михей Зотыч
на своем, а
спор шел из-за каких-то несчастных двадцати пяти
рублей.
Он смотрит
на вывешенную
на стене табличку и бормочет:"В 2 часа в коммерческом суде дело по
спору о подлинности векселя в две тысячи
рублей… гм!..
Способ этот вместе с тем очень дорогой, потому что по расчету, который я читал, народы Европы с 1872 года издержали неимоверную сумму, 15 миллиардов
рублей,
на приготовление и разрешение
споров посредством убивания друг друга.
Так, например, в настоящем случае люди едут
на убийство и истязание голодных людей и признают, что в
споре крестьян с помещиком — крестьяне правы (это говорили мне все начальствующие), знают, что крестьяне несчастны, бедны, голодны; помещик богат и не внушает сочувствия, и все эти люди все-таки едут убивать крестьян для того, чтобы приобрести этим помещику 3000
рублей, только потому, что эти люди воображают себя в эту минуту не людьми, а — кто губернатором, кто чиновником, кто жандармским генералом, кто офицером, кто солдатом, и считают для себя обязательными не вечные требования совести человека, а случайные, временные требования своих офицерских, солдатских положений.
— «А он дважды сказал — нет, нет, и — помер. Сегодня его торжественно хоронили, всё духовенство было, и оба хора певчих, и весь город. Самый старый и умный человек был в городе.
Спорить с ним не мог никто. Хоть мне он и не друг и даже нажёг меня
на двести семьдесят
рублей, а жалко старика, и когда опустили гроб в могилу, заплакал я», — ну, дальше про меня пошло…
За неделю до Рождества приехал доктор Благово. И опять мы
спорили и по вечерам играли
на бильярде. Играя, он снимал сюртук и расстегивал
на груди рубаху и вообще старался почему-то придать себе вид отчаянного кутилы. Пил он немного, но шумно и ухитрялся оставлять в таком плохом, дешевом трактире, как «Волга», по двадцати
рублей в вечер.
Из открытых окон тесных и грязных гостиниц слышалась заунывная и удалая венгерская музыка, звон посуды и шумные разговоры; лавки были набиты русскими покупателями. Не понимающие друг друга наши солдаты, румыны, немцы и жиды громко кричали;
спор из-за курса бумажного
рубля слышался
на каждом шагу.
— Расскажи, вор, нам, миру, —
рубит солдат, — сколько ляпинскому управляющему хабары дал, когда аренду перебил у нас? Поведай, по чьей милости Шишлина семья по миру пошла, Легостевы с голоду издыхают, Лаптев Григорий ума решился? Эй, старое базло, много ли аренды берёшь за тайный шинок
на мельнице
на твоей? Выходи, что ли, против правды бороться, что трусишь, прячешься, кощей проклятый! Ну,
поспорим, давай, ворище, вылезай!
— По-моему, не надо бы торопиться — выждать бы хорошей цены, — заметил Сергей Андреич. — Теперь
на муку цены шибко пошли пóд гору, ставят чуть не в убыток… В Казани, слышь, чересчур много намололи… Там, брат, паровые мельницы заводить теперь стали… Вот бы Патапу-то Максимычу в Красной Рамени паровую поставить. Не в пример бы
спорей дело-то у него пошло. Полтиной бы
на рубль больше в карман приходилось.
Он взял пилу: пила была плохая и совсем не резала. Тогда он сказал: «Вы подождите
спорить, — топор не
рубит, а пила не режет. Вы прежде отточите топор да поправьте пилу, а потом уж
спорьте». Но те мужики еще пуще рассердились друг
на друга за то, что у одного был неточеный топор, а у другого пила тупая, и они стали драться.
— Ну ладно, казенная так казенная, пусть будет по-твоему: двадцать с
рублем, — согласился наконец Смолокуров. — Только уж хочешь не хочешь, а
на Божьем милосердии — оно ведь не казенное, — рублишко со счетов скощу. Ты и не
спорь. Не бывать тому, чтоб ты хоть маленькой уступочки мне не сделал.
— Да-с. По-моему, совершенно нелепо: из-за того, что где-то в другом городе с студентами обошлись бесцеремонно, — выпроваживать из аудитории тех, кто пришел по своей обязанности читать лекции. Резких
споров я не люблю и не стал бы с вашим женихом препираться об этом, задним числом; но и особенного геройства я в этом не видел и не вижу! А по пословице:"лес
рубят — щепки летят"; увлекись я тогда вместе с другими — и меня бы водворили
на место жительства.
— И выпить-то негде. Только в сортире и можно.
На улице станешь пить — милиционер тебе один
рубль штрафу;
спорить начнешь — в отделении три заплотишь. Нужно, чтоб в нарпите и водочку продавали, — вот бы тогда было хорошо. Сиди в свое удовольствие.