Неточные совпадения
Денно и нощно Всевышнего
Молит: грехи отпусти!
Тело предай истязанию,
Дай только душу
спасти!
Но ничто не
спасло ее, час ее пробил. «Прочь, прочь!» — кричали на юте, втаскивая туда акулу. Раздался тревожный топот людей, потом паденье тяжелого
тела и вслед за тем удары в палубу.
Я чувствовал, что работа может
спасти меня, укрепить мое здоровье,
тело.
Меня уверяли достоверные свидетели, что жизнь наказанных людей
спасали только тем, что завертывали истерзанное их
тело в теплые, только что снятые шкуры баранов, тут же зарезанных.
Через минуту перед старинным образом Нерукотворного
Спаса теплилась свеча, и Феня тряслась всем
телом и повторяла за бабушкой Татьяной слова клятвы, что никогда, даже после смерти рабы Божией Татьяны, она, девица Федосья, не выйдет за раба Божия Гордея.
— Чада моя!
Спасите меня! — начал он просить нас умоляющим голосом, и мы признали за необходимое связать ему руки и ноги и, так отнеся его в пустую школу, там запереть его. Трепеща всем
телом и со слезами, он согласился и был заключен в школе, коей дверь снаружи заперли крепко.
— Надеялся ли он
спасти этого незнакомого человека?.. Не думаю. Он пошел, как был, захватив, впрочем, трут и огниво, которыми едва ли даже сумел бы распорядиться. Говорю вам — совершенный ребенок. Ему просто стало невыносимо… И еще… Мне порой приходит в голову, что он казнил в себе подлую человеческую природу, в которой совесть может замерзнуть при понижении температуры
тела на два градуса… Романтик в нем казнил материалиста…
Приказный умер вскоре после рождения этого сына и оставил жену и сына ни с чем, кроме того домика, который, как сказано, «ничего не стоил». Но вдова-приказничиха сама дорого стоила: она была из тех русских женщин, которая «в беде не сробеет,
спасет; коня на скаку остановит, в горящую избу взойдет», — простая, здравая, трезвомысленная русская женщина, с силою в
теле, с отвагой в душе и с нежною способностью любить горячо и верно.
Он ринулся
спасать, он заслонил собой своё детище… но всё его маленькое
тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!
«Сердечный ты мой!
Натерпелся ты горя живой,
Да пришлося терпеть и по смерти…
То случится проклятый пожар,
То теперь наскакали вдруг — черти!
Вот уж подлинно бедный Макар!
Дом-то, где его
тело стояло,
Загорелся, — забыли о нем, —
Я схватилась: побились немало,
Да спасли-таки гроб целиком,
Так опять неудача сегодня!
Видно, участь его такова…
Расходилась рука-то господня,
Не удержишь...
— Отцы и братие, мы видели славу ангела господствующей церкви и все божественное о ней смотрение в добротолюбии ее иерарха и сами к оной освященным елеем примазались и
тела и крови
Спаса сегодня за обеднею приобщались.
Временный огонь токмо греховное
тело разрушает, душу же от вечного пламени
спасает!..
Прежде чем облечься в величие, прежде чем выйти в свет, нужно двигаться во мраке, терпеть гонения, отдать
тело, чтобы
спасти душу; надо умереть, чтобы возродиться в жизнь более могучую, более совершенную.
Самого Платона от этого дурного, буддийского аскетизма
спасала не только его собственная эротическая философия, в основе которой лежал, конечно, глубокий жизненный опыт, но и светлое небо греческой религии, в которой, при всей ее ограниченности, вообще свойственной политеизму, была, однако, глубоко почувствована святость
тела.
Красноватый огонь восковых свеч освещал только лик Нерукотворенного
Спаса да мертвое
тело, имевшее какое-то неспокойное положение.
— Крови твоей, дорогой части твоего
тела; ими же
спасешь душу раба божьего Онтона от огня вечного, помилуешь и свою душу.
— О! когда так,
спасу, хоть бы пришлось заплатить жизнью своею. Разве по мертвому
телу моему дойдут до тебя.
—
Спасти тебя, несмысленый, назло тебе же,
спасти твое
тело от казни земной, а душу от вечного мучения.
— Сжальтесь надо мною, Андрей Иванович, ради самого бога! Я разбит, исцарапан, окостенел от холоду: едва душа держится в
теле;
спасите меня от ваших собак и ваших людей, которые еще злее и безумнее их.
Не обязана ли она была
спасти душу своего мужа, а вместе с тем, быть может, и
тело.
От мошки, этого бича приисковых рабочих, одной из казней египетских, не
спасает и толстый слой дегтя на лице и
теле, она жалит немилосердно, залепляет глаза, лезет в рот и уши.