Неточные совпадения
Новый отряд
состоял из девяти стрелков [Сагид Сабитов, Степан Аринин, Иван Туртыгин, Иван Фокин, Василий Захаров, Эдуард Калинковский, Василий Легейда, Дмитрий Дьяков и Степан Казимирчук.], ботаника НА Десулави,
студента Киевского университета П.П. Бордакова и моего помощника А.И. Мерзлякова.
Студенты в основной своей части еще с шестидесятых годов
состояли из провинциальной бедноты,
из разночинцев, не имевших ничего общего с обывателями, и ютились в «Латинском квартале», между двумя Бронными и Палашевским переулком, где немощеные улицы были заполнены деревянной стройкой с мелкими квартирами.
Он и не подозревал, что в кружках, где распоряжались от лица «молодого поколения», не было и малейшего поползновения оправить и очистить
студентов от подозрений, а, напротив, вся забота
состояла в том, чтобы представлять самих себя в опасном положении, чтобы только свирепеть и злобствовать, выводя
из всех этих пустяков необходимость непримиримой вражды…
Помещение мое
состояло из передней и комнаты, выходящей задним окном на Девичье поле, Товарищем моим по комнате оказался некто Чистяков, выдержавший осенью экзамен в университет, но не допущенный в число
студентов на том основании, что одноклассники его по гимназии,
из которой он вышел, еще не окончили курса.
При ней
состояла целая большая семья: отец-музыкант, сестра-танцовщица (в которую масса
студентов были влюблены) и братья — с малолетства музыканты и актеры; жена одного
из них, наша нижегородская театральная „воспитанница“ Пиунова, сделалась провинциальной знаменитостью под именем „Пиуновой-Шмидгоф“.
Но публика не была так избалована, как теперь. Она
состояла из самых отборных слоев столицы и держала себя чинно. Почти каждый вечер в придворной ложе сидел какой-нибудь эрцгерцог. Император появлялся редко. Цены кресел (даже и повышенные) составляли каких-нибугД. 50–60 % нынешних. Офицеры и
студенты пользовались дешевыми местами стоячего партера, позади кресел.
К маю 1870 года перебрался я
из Вены в Берлин перед войной, о которой тогда никто еще не думал ни во Франции, ни в Германии. Между прочим, я
состоял корреспондентом тогдашних «Петербургских ведомостей», и их редактор, покойный В. Ф. Корш, проезжал в то время Берлином. Там же нашел я моего товарища по Дерптскому университету, тоже уже покойного, Владимира Бакста — личность очень распространенную тогда в русских кружках за границей; с ним я еще
студентом, в Дерпте, переводил учебник Дондерса.
Это, впрочем, не мешало окружавшим ее вскоре после ее появления в Москве поклонникам провозгласить ее чуть ли не выдающейся артисткой, или уж, по меньшей мере, женщиной с задатками гениальности. Сонм этих поклонников
состоял из начинающих карьеру адвокатов, литераторов,
студентов, маленьких артистов и артистов-любителей. Последних, в описываемое нами время, было более, нежели комаров в июне.