Неточные совпадения
Оно все
состояло из небольшой земли, лежащей вплоть у города, от которого отделялось
полем и слободой близ Волги, из пятидесяти душ крестьян, да из двух домов — одного каменного, оставленного и запущенного, и другого деревянного домика, выстроенного его отцом, и
в этом-то домике и жила Татьяна Марковна с двумя, тоже двоюродными, внучками-сиротами, девочками по седьмому и шестому году, оставленными ей двоюродной племянницей, которую она любила, как дочь.
Мы дошли до китайского квартала, который начинается тотчас после европейского. Он
состоит из огромного ряда лавок с жильем вверху, как и
в Сингапуре. Лавки небольшие, с материями, посудой, чаем, фруктами. Тут же помещаются ремесленники, портные, сапожники, кузнецы и прочие. У дверей сверху до
полу висят вывески: узенькие,
в четверть аршина, лоскутки бумаги с китайскими буквами. Продавцы, все решительно голые, сидят на прилавках, сложа ноги под себя.
Позвали обедать. Один столик был накрыт особо, потому что не все уместились на
полу; а всех было человек двадцать. Хозяин, то есть распорядитель обеда, уступил мне свое место.
В другое время я бы поцеремонился; но дойти и от палатки до палатки было так жарко, что я измучился и сел на уступленное место — и
в то же мгновение вскочил: уж не то что жарко, а просто горячо сидеть. Мое седалище
состояло из десятков двух кирпичей, служивших каменкой
в бане: они лежали на солнце и накалились.
Удобрение это
состоит из всякого рода нечистот, которые сливаются
в особые места, гниют, и потом, при посевах, ими
поливают поля, как я видел
в Китае.
В 1895 году на Бикине население
состояло только из 306 душ обоего
пола.
В 2 км от устья ее с правой стороны издавна живут удэгейцы. Стойбище их
состоит из 4 фанз.
В 1906 году их тут было только 15 человек обоего
пола.
В одном переходе от Арму, ниже по Иману, есть другое удэгейское стойбище, Лаолю, с населением
в восемь человек. Лаолю представляет собой поляну с правой стороны реки длиной 4 км и шириной 1,5 км.
В верхней части Тадушу течет с северо-запада на юго-восток. Истоки ее
состоят из мелких горных ключей, которые располагаются так: с левой стороны — Царлкоуза [Ча-эр-гоу-дзы — разветвляющаяся долина.], Люденза-Янгоу [Люй-дянь-цзы-ян-гоу — зеленое козье пастбище.] и Сатенгоу [Ша-тянь-гоу — долина с песчаными
полями.], а с правой — Безыменный и Салингоу [Са-лин-гоу — долина, идущая с рассыпного хребта.]. Здесь находится самый низкий перевал через Сихотэ-Алинь.
Ошибка славян
состояла в том, что им кажется, что Россия имела когда-то свойственное ей развитие, затемненное разными событиями и, наконец, петербургским периодом. Россия никогда не имела этого развития и не могла иметь. То, что приходит теперь к сознанию у нас, то, что начинает мерцать
в мысли,
в предчувствии, то, что существовало бессознательно
в крестьянской избе и на
поле, то теперь только всходит на пажитях истории, утучненных кровью, слезами и потом двадцати поколений.
История эта
состояла в следующем: мужик пахал
поле и выпахал железный казанок (котел) с червонцами. Он тихонько принес деньги домой и зарыл
в саду, не говоря никому ни слова. Но потом не утерпел и доверил тайну своей бабе, взяв с нее клятву, что она никому не расскажет. Баба, конечно, забожилась всеми внутренностями, но вынести тяжесть неразделенной тайны была не
в силах. Поэтому она отправилась к попу и, когда тот разрешил ее от клятвы, выболтала все на духу.
Его занятие
состояло в наблюдении за чистотой казармы,
в мытье и
в скоблении нар и
полов,
в приносе и выносе ночного ушата и
в доставлении свежей воды
в два ведра — утром для умывания, а днем для питья.
В двадцати девяти верстах от Уфы по казанскому тракту, на юго-запад, на небольшой речке Узе, впадающей
в чудную реку Дему, окруженная богатым чернолесьем, лежала татарская деревушка Узытамак, называемая русскими Алкино, по фамилии помещика; [Деревня Узытамак
состоит теперь, по последней ревизии, из девяноста восьми ревизских, душ мужеского
пола, крепостных крестьян, принадлежащих потомку прежних владельцев помещику г-ну Алкину; она носит прежнее имя, но выстроена уже правильною улицею на прежнем месте.
Пол состоял из нескольких досок, хлюпавших
в воде, на нем стояли козлы с деревянными досками и прибитым к ним поленом — постель и подушка.
Героем вечера был Пигасов. Рудин уступил ему
поле сражения. Он очень смешил Дарью Михайловну; сперва он рассказывал об одном своем соседе, который,
состоя лет тридцать под башмаком жены, до того обабился, что, переходя однажды,
в присутствии Пигасова, мелкую лужицу, занес назад руку и отвел вбок фалды сюртука, как женщины это делают со своими юбками. Потом он обратился к другому помещику, который сначала был масоном, потом меланхоликом, потом желал быть банкиром.
Он сидел на
полу и
в огромный ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле.
В ящик Семен Иванович клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы: на дно была положена подушка, на нее — развинченная и завернутая
в бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги, куча этюдов, ящик с красками, книги и всякая мелочь. Рядом с ящиком сидел большой рыжий кот и смотрел
в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха,
состоял у него на постоянной службе.
Сорок колонн, по четыре
в ряд, поддерживали потолок судилища, и все они были обложены кедром и оканчивались капителями
в виде лилий;
пол состоял из штучных кипарисовых досок, и на стенах нигде не было видно камня из-за кедровой отделки, украшенной золотой резьбой, представлявшей пальмы, ананасы и херувимов.
Помещение мое
состояло из передней и комнаты, выходящей задним окном на Девичье
поле, Товарищем моим по комнате оказался некто Чистяков, выдержавший осенью экзамен
в университет, но не допущенный
в число студентов на том основании, что одноклассники его по гимназии, из которой он вышел, еще не окончили курса.
Перчихин. Счастье? Мое счастье
в том и
состоит, чтобы уходить… А Полька будет счастлива… она будет! С Нилом-то? Здоровый, веселый, простой… У меня даже мозги
в голове пляшут… а
в сердце — жаворонки поют! Ну, — везет мне! (Притопывая.)
Поля Нила подцепила, она мило поступила… Их ты! Люли-малина!
Сколько ни оглядывался Антон, не замечал ни верст, ни вала, ни ветелок, которые обозначили бы границу: просто-попросту тянулось необозримое
поле посреди других
полей и болот; вся разница
состояла только
в том, что тут по всем направлениям виднелись глубокие ямы, котловины, «черторои», свидетельствовавшие беспрестанно, что здесь засел воз или лошадь; это были единственные признаки столбовой дороги.
Учение с де Дрейяком шло весело и легко. Он мог всегда говорить без различия времени, предмета, возраста и
пола, а потому его ученики отлично выучивались сначала слушать по-французски, а потом говорить. Воспитание почти
в этом и
состояло.
— Значит, то есть на чем наша старая вера держится,
в чем то есть она
состоит… — догадался наконец Алексей. — Известно,
в чем: перво-наперво
в два пёрста молиться, второе дело —
в церкву не ходить, третье — табаку не курить и не нюхать… Чего бишь еще?.. Да… бороды, значит, не скоблить, усов не подстригать…
В немецком платье тоже ходить не годится… Ну, да насчет этого по нынешнему времени много из нашего сословия баловаться зачали, особливо женский
пол.
Трудность философской проблемы догмата и
состоит в этой противоречивости его логической характеристики: с одной стороны, он есть суждение
в понятиях и, стало быть, принадлежит имманентному, самопорождающемуся и непрерывному мышлению, а с другой — он трансцендентен мысли, вносит
в нее прерывность, нарушает ее самопорождение, падает, как аэролит, на укатанное
поле мышления.
Односторонность и бедность розановского восприятия
пола состоит в том, что он знает его только
в coitus'e, понимает лишь натуралистически и биологически, хотя при этом он и углубляет мистически биологию, как это еще не снилось самим биологам.
Гольдское селение Найхин тогда
состояло из 18 фанз,
в которых проживало 136 человек — мужчин и женщин. [
В 1926 году
в Найхине было 22 фанзы с населением
в 144 души обоего
пола.]
В конце его из одной фанзы вышел нам навстречу Николай Бельды, мужчина лет тридцати, с которым я впоследствии подружился. Он приветствовал нас по-своему и предложил войти
в его дом.
Все юрты города были одинаковы, и только юрта Кучума выделялась между ними величиною и высотою. Она
состояла из пяти отделений, из которых два занимал сам Кучум, а
в остальных жили его жены. Убранство этой юрты было царственно великолепно. Все стены были обиты соболями и горностаями,
полы покрыты пушистыми коврами. Много всевозможной золотой и серебряной посуды стояло на полках. Словом, во всем проявлялось огромное богатство всесильного салтана.
Кроме приживалок,
в доме
состоял огромный штат прислуги обоего
пола; лакеи были одеты
в ливрейные фраки, красные жилеты, чулки и башмаки, горничная обязательно
в темно-коричневые платья — любимый цвет старой графини.
Камеры по расположению, величине и устройству все одинаковы.
В них пять метров длины и четыре ширины, высокие, светлые, стены выкрашены серой масляной краской, а
полы паркетные. Чистота безукоризненная, а меблировка
состоит из стола, который ночью раскидывается
в постель, дубового полированного стула, небольшого шкафа из такого же дерева для посуды и вешалки. Кроме того,
в каждой камере проведена вода, устроен ватер-клозет и электрическое освещение.