Между тем черт крался потихоньку к месяцу и уже протянул было руку схватить его, но вдруг отдернул ее назад, как бы обжегшись,
пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку.
Неточные совпадения
Искали, искали они князя и чуть-чуть в трех
соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три
сосны как свои пять
пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привел прямо к князю на двор.
Евдоксия свернула папироску своими побуревшими от табаку
пальцами, провела по ней языком,
пососала ее и закурила. Вошла прислужница с подносом.
В светлом, о двух окнах, кабинете было по-домашнему уютно, стоял запах хорошего табака; на подоконниках — горшки неестественно окрашенных бегоний, между окнами висел в золоченой раме желто-зеленый пейзаж, из тех, которые прозваны «яичницей с луком»:
сосны на песчаном обрыве над мутно-зеленой рекою. Ротмистр Попов сидел в углу за столом, поставленным наискось от окна, курил папиросу, вставленную в пенковый мундштук, на мундштуке —
палец лайковой перчатки.
Играя ножницами, он прищемил
палец, ножницы отшвырнул, а
палец сунул в рот,
пососал, потом осмотрел его и спрятал в карман жилета, как спрятал бы карандаш. И снова вздохнул...
Сядет, бывало, за фортепьяны (у Татьяны Борисовны и фортепьяны водились) и начнет одним
пальцем отыскивать «Тройку удалую»; аккорды берет, стучит по клавишам; по целым часам мучительно завывает романсы Варламова: «У-единенная
сосна» или: «Нет, доктор, нет, не приходи», а у самого глаза заплыли жиром и щеки лоснятся, как барабан…
Но казачок уже давно отнес поднос и графин на место, и остаток селедки съел, и уже успел
соснуть, прикорнув к барскому пальто, а Увар Иванович все еще держал платок перед собою на растопыренных
пальцах и с тем же усиленным вниманием посматривал то в окно, то на пол и стены.
Илья уколол себе
палец костью плавника и, сунув его в рот, стал
сосать.
Ребенок не пищал, с важностью
сосал свой
палец и спокойно посматривал кругом.
Дорога пошла лесом, полозья скрипели; лошади то и дело фыркали, и тогда ямщик останавливался и извлекал
пальцами льдины из их ноздрей… Высокие
сосны проходили перед глазами, как привидения, белые, холодные и как-то не оставлявшие впечатления в памяти…
Глафира Васильевна не шевельнула волоском и продолжала
сосать своими полными коралловыми губами смоченный сливками кусочек сахара, который держала между двумя
пальцами по локоть обнаженной руки.
Пальцы правой руки его нервно начали отковыривать кору
сосны.
— Сегодня кухарка шинковала капусту и обрезала себе
палец, — сказал он, рисуя домик и двигая бровями. — Она так крикнула, что мы все перепугались и побежали в кухню. Такая глупая! Наталья Семеновна велит ей мочить
палец в холодную воду, а она его
сосет… И как она может грязный
палец брать в рот! Папа, ведь это неприлично!