Неточные совпадения
Он находился на — ском проспекте,
шагах в тридцати или в
сорока от Сенной, которую прошел.
—
Сорок три копейки за конституцию — кто больше? — крикнул Лютов, подбрасывая на ладони какие-то монеты; к нему подошла Алина и что-то сказала; отступив на
шаг, Лютов развел руками, поклонился ей.
Она, не отрываясь от работы, молча указала локтем вдаль на одиноко стоявшую избушку в поле. Потом, когда Райский ушел от нее
шагов на
сорок, она, прикрыв рукой глаза от солнца, звонко спросила его вслед...
Тут, кроме главной причины, побудившей его к такому
шагу, виновата была и некоторая незаживавшая в сердце его царапина от одного словечка Смердякова, что будто бы ему, Ивану, выгодно, чтоб обвинили брата, ибо сумма по наследству от отца возвысится тогда для него с Алешей с
сорока на шестьдесят тысяч.
Шагах в
сорока пред ним как бы пробегал в темноте человек, очень быстро двигалась какая-то тень.
Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетется усталым
шагом; грузная помещичья карета, запряженная шестериком рослых и разбитых лошадей, плывет вам навстречу.
Мы поехали
шагом; за деревней догнал нас человек лет
сорока, высокого роста, худой, с небольшой загнутой назад головкой.
— Самое интересное будет впереди, — объяснял Стабровский. — Мы будем бить Прохорова
шаг за
шагом его же пятачком, пока не загоним совсем в угол, и тогда уже в качестве завоевателей пропишем ему условия, какие захотим. Раньше я согласен был получить с него отступного
сорок тысяч, а сейчас меньше шестидесяти не возьму… да.
Поставит Игнашку-дурачка за далеко,
шагов, может, за
сорок, а на пояс дураку бутылку привяжет так, что она у него промеж ног висит, а Игнашка ноги раскорячит, смеется по глупости.
Без крайней необходимости не должно стрелять тетеревов далеко, особенно в лет: от тридцати пяти до
сорока пяти
шагов — вот настоящая мера.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на
сорок пять
шагов или пятнадцать сажен, если не переломишь крыла, куропатку не добудешь, то есть не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет хуже промаха — пропадет даром.
Мера должна быть всегда средняя:
сорок пять
шагов для бекасиной и шестьдесят — для самой крупной, или гусиной, дроби.
Потерявший прохожий шел уже
шагах в
сорока предо мной и скоро за толпой пропал из виду.
В сознании его оставалось воспоминание, что по этой аллее он уже прошел, начиная от скамейки до одного старого дерева, высокого и заметного, всего
шагов сотню, раз тридцать или
сорок взад и вперед.
По комнате быстрыми
шагами ходил высокий сухой человек лет тридцати пяти или
сорока.
Александра ушла, и долго еще слышались в Коридоре ее старческие шлепающие
шаги и невнятное бормотанье. Она склонна была в своей суровой ворчливой доброте многое прощать студенческой молодежи, которую она обслуживала уже около
сорока лет. Прощала пьянство, картежную игру, скандалы, громкое пение, долги, но, увы, она была девственницей, и ее целомудренная душа не переносила только одного: разврата.
Я видел, будто сквозь сон, как он садился, как тронулась карета с места и
шагом проезжала через деревню, и слышал, как лай собак долго провожал нас; потом крепко заснул и проснулся, когда уже мы проехали половину степи, которую нам надобно было перебить поперек и проехать
сорок верст, не встретив жилья человеческого.
И бегут осчастливленные докторским разрешением"знатные иностранцы"обменивать вещества. Сначала обменивают около курзала, надеясь обмануть время и принюхиваясь к запаху жженого цикория, который так и валит из всех кухонь. Но потом, видя, что время все-таки продолжает идти черепашьим
шагом (требуется, по малой мере, час на обмен веществ), уходит в подгородние ресторанчики, за полчаса или за
сорок минут ходьбы от кургауза.
Между прочим, подходило понемногу время первого для фараонов лагерного сбора. Кончились экзамены. Старший курс перестал учиться верховой езде в училищном манеже. Господа обер-офицеры стали мягче и доступнее в обращении с фараонами. Потом курсовые офицеры начали подготовлять младшие курсы к настоящей боевой стрельбе полными боевыми патронами. В правом крыле училищного плаца находился свой собственный тир для стрельбы, узкий, но довольно длинный,
шагов в
сорок, наглухо огороженный от Пречистенского бульвара.
«Господи!» — послышалось из толпы. Какой-то парень начал креститься; три, четыре человека действительно хотели было стать на колени, но другие подвинулись всею громадой
шага на три вперед и вдруг все разом загалдели: «Ваше превосходительство… рядили по
сороку… управляющий… ты не моги говорить» и т. д., и т. д. Ничего нельзя было разобрать.
В светлой зале за большим столом, на котором кипел самовар, ждали пробуждения Егора Фомича еще несколько человек. Все разместились вокруг стола и с напряженным вниманием посматривали на дверь в кабинет, где слышались мягкие
шаги и легкое покашливание. Через четверть часа на пороге, наконец, показался и сам Егор Фомич, красивый высокий мужчина лет
сорока; его свежее умное лицо было слегка помято недавним сном.
Точно так же выстрелив с поперека в летящего бекаса,
шагах в
сорока от меня, я дал промах; бекас крикнул, наддал и понесся еще быстрее; но в то же время я увидел, что
шагах в двадцати далее летевшего бекаса, по направлению выстрела, подпрыгивает дупельшнеп с переломленным крылом; собака бросилась и принесла мне его живого. Этот случай гораздо удивительнее первого: дупельшнеп должен был подвернуться под дробинку в той самой точке, где дробинка, пролетев гораздо далее, коснулась земли.
— Стой! — сказал Тихон Павлович, вышел из телеги и посмотрел кругом.
Шагах в
сорока от него тёмной, угловатой кучей рисовался во мраке ночи хутор; справа, рядом с ним — запруда. Тёмная вода в ней была неподвижна и страшила этой неподвижностью. Всё кругом было так тихо и жутко. Густо одетые тенью ивы на плотине стояли прямо, строго и сурово. Где-то падали капли… Вдруг на запруду налетел ветер из рощи; вода испуганно всколыхнулась, и раздался тихий, жалобный плеск… И деревья, стряхивая сон, тоже зашумели.
У Веры никого не было родных, кроме дедушки и тети; мать умерла уже давно, отец, инженер, умер три месяца назад в Казани, проездом из Сибири. Дедушка был с большой седой бородой, толстый, красный, с одышкой, и ходил, выпятив вперед живот и опираясь на палку. Тетя, дама лет
сорока двух, одетая в модное платье с высокими рукавами, сильно стянутая в талии, очевидно, молодилась и еще хотела нравиться; ходила она мелкими
шагами, и у нее при этом вздрагивала спина.
Когда она выехала из поляны, она увидела в двух-трех
шагах от деревьев, окружавших поляну, всадника, который садился на лошадь. Лошадь этого всадника, завидев графиню, весело заржала. Всадник был мужчина лет
сорока пяти, высокий, тощий, бледный, с тщедушной бородкой. Севши на лошадь, он погнался за графиней.
Теркиным снова овладело возбуждение, где тревога за Калерию покрывала все другие чувства. Он пошел скорым
шагом и в каких-нибудь
сорок минут был уже по ту сторону леса, в нескольких саженях от дачи.
Но вот неожиданно послышались тяжелые
шаги. На аллее показался мужчина среднего роста, и я тотчас же узнал в нем
Сорок Мучеников. Он сел на скамью и глубоко вздохнул, потом три раза перекрестился и лег. Через минуту он встал и лег на другой бок. Комары и ночная сырость мешали ему уснуть.
Противники стояли
шагах в
сорока друг от друга, у краев поляны.