Неточные совпадения
Час спустя Елена, с шляпою в одной
руке, с мантильей в другой, тихо входила в гостиную дачи. Волосы ее слегка развились,
на каждой щеке виднелось маленькое розовое пятнышко, улыбка не хотела сойти с ее губ, глаза
смыкались и, полузакрытые, тоже улыбались. Она едва переступала от усталости, и ей была приятна эта усталость; да и все ей было приятно. Все казалось ей милым и ласковым. Увар Иванович сидел под окном; она подошла к нему, положила ему
руку на плечо, потянулась немного и как-то невольно засмеялась.
Полина начала читать письмо. Грудь ее сильно волновалась,
руки дрожали; но, несмотря
на это, казалось, она готова была перенести с твердостию ужасное известие, которое должно было разлучить ее с женихом. Она дочитывала уже письмо, как вдруг вся помертвела; невольное восклицание замерло
на посиневших устах ее, глаза
сомкнулись, и она упала без чувств в объятия своей сестры.
Глаза его то
смыкались, иногда даже минут
на десять, то вдруг он вздрагивал, просыпался, вспоминал все, приподнимал свою болевшую и обернутую в мокрое от крови полотенце
руку и принимался жадно и лихорадочно думать.
Московитяне, тщетно ожидавшие покорности новгородской,
сомкнулись и пошли
на приступ, но в это время городские ворота растворились настежь и в них показалась процессия: архиепископ Феофил с обнаженной головой и с животворящим крестом в
руках шел впереди тихим ровным шагом, за ним прочее знатное духовенство со святыми иконами и колыхающимися хоругвями.
Москвитяне, тщетно ожидавшие покорности новгородской,
сомкнулись и пошли
на приступ, но в это время городские ворота растворились настежь и в них показалась процессия: архиепископ Феофил с обнаженною головою и с животворящим крестом в
руках шел впереди тихим, ровным шагом, за ним прочее знатное духовенство со святыми иконами и колыхающимися хоругвями.
Все утихло: каждый из плясунов, подняв в эту минуту одну ногу, как будто прирос
на другой к своему месту; те из них, которые подпрыгнули вверх, так и остались
на воздухе; отворенные рты не успели
сомкнуться, поднятые в пляске
руки и вздернутые вверх плеча и головы не успели опуститься; грабли жида
на цымбалах и смычки чертенят
на гудках словно окаменели у струн.