Неточные совпадения
— Что же тут странного? — равнодушно пробормотал Иноков и сморщил губы в кривую улыбку. — Каменщики, которых не побило, отнеслись к несчастью довольно спокойно, — начал он рассказывать. — Я подбежал, вижу — человеку ноги защемило между двумя тесинами, лежит в обмороке. Кричу какому-то дяде: «
Помоги вытащить», а он мне: «Не тронь, мертвых трогать не дозволяется». Так и не
помог, отошел. Да и все они…
Солдаты — работают, а они смотрят…
— Я — усмиряю, и меня — тоже усмиряют. Стоит предо мной эдакий великолепный старичище, морда — умная, честная морда — орел! Схватил я его за бороду, наган — в нос. «Понимаешь?», говорю. «Так точно, ваше благородие, понимаю, говорит, сам —
солдат турецкой войны, крест, медали имею, на усмирение хаживал, мужиков порол, стреляйте меня, — достоин! Только, говорит, это делу не
поможет, ваше благородие, жить мужикам — невозможно, бунтовать они будут, всех не перестреляете». Н-да… Вот — морда, а?
— Это — мой дядя. Может быть, вы слышали его имя? Это о нем на днях писал камрад Жорес. Мой брат, — указала она на
солдата. — Он — не
солдат, это только костюм для эстрады. Он — шансонье, пишет и поет песни, я
помогаю ему делать музыку и аккомпанирую.
Дерсу
помогал солдатам во всех работах, и они сразу его оценили.
Вот раз позвал он меня и одного товарища — славного
солдата, ему потом под Малым Ярославцем обе ноги оторвало — и стал нам говорить, как его молдаванка обидела и что хотим ли мы
помочь ему и дать ей науку.
Солдаты дивились на «вольного с тигрой», любили его за удаль и безумную храбрость и за то, что он широко тратил огромные деньги, поил
солдат и
помогал всякому, кто к нему обращался.
— Ты, Домна,
помогай Татьяне-то Ивановне, — наговаривал ей
солдат тоже при Макаре. — Ты вот и в чужих людях жила, а свой женский вид не потеряла. Ну, там по хозяйству подсобляй, за ребятишками пригляди и всякое прочее: рука руку моет… Тебе-то в охотку будет поработать, а Татьяна Ивановна, глядишь, и переведет дух. Ты уж старайся, потому как в нашем дому работы Татьяны Ивановны и не усчитаешь… Так ведь я говорю, Макар?
Предварительно Петр Елисеич съездил на Самосадку, чтобы там приготовить все, а потом уже начались серьезные сборы. Домнушка как-то выпросилась у своего
солдата и прибежала в господский дом
помогать «собираться». Она горько оплакивала уезжавших на Самосадку, точно провожала их на смерть. Из прежней прислуги у Мухина оставалась одна Катря, попрежнему «на горничном положении». Тишка поступал «в молодцы» к Груздеву. Таисья, конечно, была тоже на месте действия и управлялась вместе с Домнушкой.
И сержант сказал: «Вы бедный человек, и я не возьму ваши деньги, но
помогу вам. Когда я пойду спать, купите ведро водки
солдатам, и они будут спать. Я не буду смотреть на вас».
В такие вечера — книги не
помогали, и тогда мы с Павлом старались развлечь людей своими средствами: мазали рожи себе сажей, красками, украшались пенькой и, разыгрывая разные комедии, сочиненные нами, героически боролись со скукой, заставляя людей смеяться. Вспомнив «Предание о том, как
солдат спас Петра Великого», я изложил эту книжку в разговорной форме, мы влезали на полати к Давидову и лицедействовали там, весело срубая головы воображаемым шведам; публика — хохотала.
Это, видимо, не обижало лавочника; не обижался он и тогда, когда его сестру, которая
помогала ему торговать в лавке, крепко обнимали певчие,
солдаты и все, кому это нравилось.
— Им, венгерцам-то? — удивлённо воскликнул
солдат. — Чудак, чай — война! Мы же и подожгли их, а ты —
помочь! Мы в него стреляли, в этого, который горел…
Пугачев, подошед к ней, вдруг оттолкнул одного из
солдат, его сопровождавших; другой
помог колоднику сесть в кибитку и вместе с ним ускакал из городу.
В передней швейцар, из отставных
солдат,
помог Гордею Евстратычу снять шубу.
Любили Воронова и
солдаты за то, что он рад был каждому
помочь, чем мог, и даром всем желающим писал письма в деревню.
Но что я говорю? если одна только рота французских
солдат выйдет из России, то и тогда французы станут говорить и печатать, что эта горсть бесстрашных, этот священный легион не бежал, а спокойно отступил на зимние квартиры и что во время бессмертной своей ретирады [отступления (франц.)] беспрестанно бил большую русскую армию; и нет сомнения, что в этом хвастовстве им
помогут русские, которые станут повторять вслед за ними, что климат, недостаток, стечение различных обстоятельств, одним словом, все, выключая русских штыков, заставило отступить французскую армию.
— Русский
солдат — это, брат, не фунт изюму! — воскликнул хрипло Рыбников, громыхая шашкой. — Чудо-богатыри, как говорил бессмертный Суворов. Что? Не правду я говорю? Одним словом… Но скажу вам откровенно: начальство наше на Востоке не годится ни к черту! Знаете известную нашу поговорку: каков поп, таков и приход. Что? Не верно? Воруют, играют в карты, завели любовниц… А ведь известно: где черт не
поможет, бабу пошлет.
В этом деле мне
помогал пожарный
солдат, наряженный в такой же черный саван, как и я.
Видя, что слова не
помогают, написал рапорт, что
солдаты недоедают и недопивают по милости чиновника и что начальник партии этому потакает.
Офицеры гвардии и отставные
солдаты, чиновники, пажи, гимназисты и студенты, лицеисты и правоведы, денди в изящнейших пальто, с пенсне на носу, и пролетарии с Сенной площади, священники, негоцианты, капиталисты и нищие, лица заслуженные и простые работники, баре и мещане, — словом, все, кто только мог, посильно
помогали делу; карабкались на подмостки пожарных машин и, облитые потоками грязной воды, обсыпанные пеплом, под дождем сыплющихся искр и углей, усердно качали и качали воду, опустошая на всех пунктах целые сотни бочек.
— Дай, Мила, я
помогу тебе, — убедившись в том, что
солдаты далеко и его никто не услышит, произнес шопотом Игорь.
— Это оттого, что сам сатана со всей своей гвардией
помогает им! — захохотал грубым, резким хохотом рыжий
солдат, на голодный желудок которого уже, очевидно, начинал действовать выпитый коньяк.
Я бы и еще скорее набрала, да нужно тоже Пете
помогать; вы знаете, как плохо в
солдатах жить без денег…
С
солдатами он водился мало, — со старшим чином, хотя и младшими летами, он был холодно-почтителен, с равными, как непьющий, он имел мало случаев сходиться; но особенно он любил рекрутов и молодых
солдат: их он всегда покровительствовал, читал им наставления и
помогал часто.
Двинулись разыскивать станцию. Переехали по понтонному мосту реку, проезжали деревни, переходили вброд вздувшиеся от дождя речки.
Солдаты, по пояс в воде,
помогали лошадям вытаскивать увязшие возы.
С пол-урока отмахал, дочка ему в форточку веером знак подает: папаша, обедать. Взыграл
солдат, — в брюхе-то, ползавши, аппетит нагуляешь. Взошел перышком. Смотрит, перед барыней гусь с яблоками, перед им — суп-сельдерей из мушиных костей, две крупки впереди плывут, две сзади нагоняют. Почему, говорит, такое? — Почки у тебя гнилые, мясного тебе нельзя. Супу не хочешь, — моркови сырой погрызи, очень от почек это
помогает.
В бою китайцы
помогают японцам, наших раненых грабят, указания дают ложные — подводят под пули японцев, фураж и провиант добровольно не продают, устраивают склады для неприятеля, своими часто лживыми жалобами вызывают незаслуженное наказание, стоит отделиться по делам службы, как
солдата убивают, заснёт
солдат в фанзе — и тут ему покоя от манзы нет, его обкрадывают, выгонять же хозяина из его дома не позволяют — не гуманно, достаточно того, что бедному китайцу приходится стеснить свою семью на ночь.
Я понимаю, что солдат-сторож в Боровицких воротах, когда я хотел подать нищему, воспретил мне это и не обратил никакого внимания на мое указание на евангелие, спросив меня, читал ли я воинский устав, но правительственное учреждение не может игнорировать евангелие и требований самой первобытной нравственности, т. е. того, чтобы люди людям
помогали. Правительство, напротив, только затем и существует, чтобы устранить всё то, что мешает этой помощи.
Резцов, скорчившись, сидел в углу окопа и старался не смотреть на Беспалова, которому нельзя было
помочь.
Солдаты теперь молча сидели, стиснув зубы, — озябшие, угрюмые и ушедшие в себя. И никто не смотрел на Беспалова. А Беспалов, одинокий в своих муках, все хрипел и метался; белые Крупинки прыгали по вздувшемуся лицу, и было это лицо странного, темно-прозрачного цвета, как намокший снег.
Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого,
помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие
солдаты, жгута соломы.