Неточные совпадения
Кучер, благообразный, усатый старик, похожий на переодетого генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они шли гуськом друг за другом, и никто из них не снял шапки, а
солдат, приостановясь, развертывая кисет, проводил коляску сердитым взглядом исподлобья. Марина, прищурясь, покусывая губы,
оглядывалась по сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза смотрят различно.
— Ух, ты-и, — вскричал один из слушателей и даже выбил дробь ногами. Будущие
солдаты, негромко и
оглядываясь, посмеивались, и в этот сдержанный смешок как бы ввинчивались веселые слова...
— Ничего, ничего — действуй! — откликнулся
солдат, не
оглядываясь. — Тесновато, брат, — бормотал он, скрежеща по железу сталью. — Ничего, последние деньки теснимся…
Он
оглянулся во все стороны, быстро вплоть подошел к стоявшему пред ним Алеше и зашептал ему с таинственным видом, хотя по-настоящему их никто не мог слышать: старик сторож дремал в углу на лавке, а до караульных
солдат ни слова не долетало.
Около получаса ходили мы взад и вперед по переулку, прежде чем вышла, торопясь и
оглядываясь, небольшая худенькая старушка, та самая бойкая горничная, которая в 1812 году у французских
солдат просила для меня «манже»; с детства мы звали ее Костенькой. Старушка взяла меня обеими руками за лицо и расцеловала.
— Ты, Макар, смотри, этово-тово… — повторял Тит,
оглядываясь постоянно назад. — Один остаешься… Сам большой, сам маленький. Когда Артем выйдет из
солдат, так уж не ссорьтесь… Отрезанный он ломоть, а тоже своя кровь, не выкинешь из роду-племени. Не обижай… Вот и Агап тоже… Водкой он зашибает. Тоже вот Татьяна, этово-тово…
На улице морозный воздух сухо и крепко обнял тело, проник в горло, защекотал в носу и на секунду сжал дыхание в груди. Остановясь, мать
оглянулась: близко от нее на углу стоял извозчик в мохнатой шапке, далеко — шел какой-то человек, согнувшись, втягивая голову в плечи, а впереди него вприпрыжку бежал
солдат, потирая уши.
Солдаты обогнали ее, она остановилась,
оглянулась. В конце улицы редкою цепью стояли они же,
солдаты, заграждая выход на площадь. Площадь была пуста. Впереди тоже качались серые фигуры, медленно двигаясь на людей…
Шум у дверей прервал мои размышления; я
оглянулся и увидал полицейского
солдата, который держал за веревочку человека с бородой, одетого в русский кафтан.
Только что Праскухин, идя рядом с Михайловым, разошелся с Калугиным и, подходя к менее опасному месту, начинал уже оживать немного, как он увидал молнию, ярко блеснувшую сзади себя, услыхал крик часового: «маркела!» и слова одного из
солдат, шедших сзади: «как раз на батальон прилетит!» Михайлов
оглянулся.
Ему показалось это прекрасным, и он вообразил себя даже немножко этим адъютантом, потом ударил лошадь плетью, принял еще более лихую казацкую посадку,
оглянулся на казака, который, стоя на стременах, рысил за ним, и совершенным молодцом приехал к тому месту, где надо было слезать с лошади. Здесь он нашел 4-х
солдат, которые, усевшись на камушки, курили трубки.
Было очень грустно слушать этот шепот, заглушаемый визгом жестяного вертуна форточки. Я
оглядываюсь на закопченное чело печи, на шкаф с посудой, засиженный мухами, — кухня невероятно грязна, обильна клопами, горько пропахла жареным маслом, керосином, дымом. На печи, в лучине, шуршат тараканы, уныние вливается в душу, почти до слез жалко
солдата, его сестру. Разве можно, разве хорошо жить так?
Я видел, что повар сконфузился, его надутые щеки дрябло опустились, он плюнул и пошел прочь, уводя меня с собою; ошалевший, я шагал за ним и все
оглядывался на
солдата, а Смурый недоуменно бормотал...
Оглянулся я: у
солдат лица как-то разгорелися, глаза заблистали. Направо от меня, рядом, стояли пешие казаки в длинных черкесках и высоких черных папахах, заломленных на затылок… Как вкопанные, будто не им говорят, стояли они.
Он
оглянулся. Рядом с ним сидел встреченный им в сторожке мужчина средних лет, геркулесовского телосложения, но истомленный, с земляным лицом и потухающими уже глубокими серыми глазами. Громадные усы, стриженая голова и побритый, но зарастающий подбородок показывали в нем
солдата.
Когда он разговаривал с нею таким образом, вдруг загремела музыка. Каштанка
оглянулась и увидела, что по улице прямо на нее шел полк
солдат. Не вынося музыки, которая расстраивала ей нервы, она заметалась и завыла. К великому ее удивлению, столяр, вместо того чтобы испугаться, завизжать и залаять, широко улыбнулся, вытянулся во фрунт и всей пятерней сделал под козырек. Видя, что хозяин не протестует, Каштанка еще громче завыла и, не помня себя, бросилась через дорогу на другой тротуар.
Сонно и устало подвигались
солдаты и стражники — случайный отряд, даже не знавший о разгроме уваровской экономии, — и сразу даже не догадались, в чем дело, когда из-под кручи, почти в упор, их обсеяли пулями и треском. Но несколько человек упало, и лошади у непривычных стражников заметались, производя путаницу и нагоняя страх; и когда
огляделись как следует, те неслись по полю и, казалось, уже близки к лесу.
Генерал (Татьяне). Пошлите его ко мне, я буду в столовой пить чай с коньяком и с поручиком… х-хо-хо! (
Оглядывается, прикрыв рот рукой.) Благодарю, поручик! У вас хорошая память, да! Это прекрасно! Офицер должен помнить имя и лицо каждого
солдата своей роты. Когда
солдат рекрут, он хитрое животное, — хитрое, ленивое и глупое. Офицер влезает ему в душу и там все поворачивает по-своему, чтобы сделать из животного — человека, разумного и преданного долгу…
Вдруг в той стороне, где стоял хорошенький прапорщик со взводом, послышалось недружное и негромкое ура.
Оглянувшись на этот крик, я увидел человек тридцать
солдат, которые с ружьями в руках и мешками на плечах насилу-насилу бежали по вспаханному полю. Они спотыкались, но всё подвигались вперед и кричали. Впереди их, выхватив шашку, скакал молодой прапорщик.
Солдат Постников, из дворовых господских людей, был человек очень нервный и очень чувствительный. Он долго слушал отдаленные крики и стоны утопающего и приходил от них в оцепенение. В ужасе он
оглядывался туда и сюда на все видимое ему пространство набережной и ни здесь, ни на Неве, как назло, не усматривал ни одной живой души.
Впереди шли
солдаты, сзади четыре колодника в цепях. У двух колодников в руках были длинные железные крючья и у двух дубины. Перед нашими воротами один колодник крючком зацепил дворную собачонку, притянул ее на середину улицы, а другой колодник стал бить ее дубиной. Собачонка визжала ужасно, а колодники кричали что-то и смеялись. Колодник с крючком перевернул собачонку, и когда увидал, что она издохла, он вынул крючок и стал
оглядываться, нет ли еще собаки.
Вдруг слышит, что подле нее кто-то повелительным голосом требует у Христенека, Доманского и Чарномского их шпаги. Принцесса
оглянулась: перед ней стоял гвардейский капитан Литвинов, объявлявший ее спутникам арест. Ни Орлова, ни Грейга, ни дам, приехавших с принцессой, на корабле не было. Вместо их стояли вооруженные
солдаты. Таков был блистательный спектакль, устроенный на корабле «Трех иерархов» усердием и ревностию графа Алексея Григорьевича Орлова.
Проехали. Катя еще раз
оглянулась на лошадь. По ту сторону оврага, над откосом шоссе,
солдат с винтовкою махал им рукою и что-то кричал, чего за стуком колес не было слышно. Вдруг он присел на колено и стал целиться в линейку. Катя закричала...
Но рекрутик только лениво
оглянулся на меня, пробормотал что-то и пошел дальше, так что я должен был послать
солдат, чтобы привести его. Он снял свою красную шапочку и, глупо улыбаясь, глядел на меня.
— Ça leur apprendra à incendier, [Это научит, их поджигать,] — сказал кто-то из французов. Пьер
оглянулся на говорившего и увидал, что это был
солдат, который хотел утешиться чем-нибудь в том, чтò было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
Один раненый старый
солдат с подвязанною рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровою рукою и
оглянулся на Пьера.
«Ради… ого-го-го-го-го!…» раздалось по рядам. Угрюмый
солдат, шедший слева, крича,
оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не
оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы
солдат голоса своего командира или,
оглянувшись на него, побегут дальше.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не
оглядывались так же, как и он на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий. Он, смеючись,
оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его. Только-что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять
солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
Когда царь над самым
солдатом спросил: «Где мы?» и спутник ответил: «На прусской границе», —
солдат даже не
оглянулся.
Пьер
оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими-то металлическими вещами. Другие французские
солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
— Благодарю всех! — сказал он, обращаясь к
солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова: — благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава во веки! — Он помолчал,
оглядываясь.
Солдаты дугой обходили что-то в том месте, куда упало ядро, и старый кавалер, фланговый унтер-офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито
оглянулся.
— Ишь ты, куда фатает! — строго сказал близко стоявший
солдат,
оглядываясь на звук.
Когда закричали
солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись
оглянулся.
— Мы его оттеда как долбанули, так всё побросал, самого короля забрали, — блестя черными разгоряченными глазами и
оглядываясь вокруг себя, кричал
солдат. — Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…