Неточные совпадения
Но Аркадий уже не слушал его и убежал
с террасы. Николай Петрович посмотрел ему вслед и в смущенье опустился на стул. Сердце его забилось… Представилась ли ему в это мгновение неизбежная странность будущих отношений между им и сыном, сознавал ли он, что едва ли не большее бы уважение оказал ему Аркадий, если б он вовсе не касался этого дела, упрекал ли он самого себя в слабости — сказать трудно; все эти чувства были в нем, но в виде ощущений — и то неясных; а
с лица не
сходила краска, и сердце билось.
Самгин
с наслаждением выпил стакан густого холодного молока,
прошел в кухню, освежил лицо и шею мокрым полотенцем, вышел на
террасу и, закурив, стал шагать по ней, прислушиваясь к себе, не слыша никаких мыслей, но испытывая такое ощущение, как будто здесь его ожидает что-то новое, неиспытанное.
В дом
прошли через кухню, — у плиты суетилась маленькая, толстая старушка
с быстрыми, очень светлыми глазами на темном лице; вышли в зал, сыроватый и сумрачный, хотя его освещали два огромных окна и дверь, открытая на
террасу.
— Хромой
ходит, — тихо сказал Лютов и, вскочив со стула, осторожно спустился
с террасы во тьму.
Река Синанца течет по продольной долине между Сихотэ-Алинем и хребтом, ему параллельным. Она длиной около 75 км и шириной до 30 м. За скалистой сопкой сначала идут места открытые и отчасти заболоченные. Дальше поляна начинает возвышаться и незаметно переходит в
террасу, поросшую редким лиственным лесом. Спустившись
с нее, мы
прошли еще
с полкилометра и затем вступили в роскошный лес.
Вчера мы до того были утомлены, что далее не осмотрелись как следует, было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км.
С правой стороны ее тянутся двойные
террасы,
с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около
террас можно видеть длинное болото. Это место, где раньше
проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
В верхней части река Сандагоу слагается из 2 рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы вышли на вторую речку почти в самых ее истоках.
Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились на ночлег около ямы
с водою на краю размытой
террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
Сверху на
террасу сошел наконец сам Иван Федорович; он куда-то отправлялся
с нахмуренным, озабоченным и решительным видом.
Он быстро схватил со стола бокал, рванулся
с места и в одно мгновение подошел к сходу
с террасы. Князь побежал было за ним, но случилось так, что, как нарочно, в это самое мгновение Евгений Павлович протянул ему руку прощаясь.
Прошла одна секунда, и вдруг всеобщий крик раздался на
террасе. Затем наступила минута чрезвычайного смятения.
Сначала они
прошли огромную, под мрамор, залу, потом что-то вроде гостиной,
с несколькими небольшими диванчиками, за которой следовала главная гостиная
с тяжелою бархатною драпировкою, и, наконец уже,
пройдя еще небольшую комнату, всю в зеркалах и установленную куколками, очутились в столовой
с отворенным балконом на садовую
террасу.
Рассуждая таким образом, мы дошли до
террасы. На дворе было уже почти совсем темно. Дядя действительно был один, в той же комнате, где произошло мое побоище
с Фомой Фомичом, и
ходил по ней большими шагами. На столах горели свечи. Увидя меня, он бросился ко мне и крепко сжал мои руки. Он был бледен и тяжело переводил дух; руки его тряслись, и нервическая дрожь пробегала временем по всему его телу.
Пройдя аллею столетних лип, я ступил на
террасу,
с которой стеклянною дверью прямо входили во внутренние комнаты.
Они
проходят по
террасе в дверь отеля, точно люди
с картин Гогарта: [Гогарт Вильям (1697–1764) — английский художник, в картинах которого проявились острая наблюдательность, тонкое понимание натуры и склонность к сатире.] некрасивые, печальные, смешные и чужие всему под этим солнцем, — кажется, что всё меркнет и тускнеет при виде их.
Ирина, Кулыгин,
с орденом на шее, без усов, и Тузенбах, стоя на
террасе, провожают Федотика и Родэ, которые
сходят вниз; оба офицера в походной форме.
Она была рада и тронута тем, что я ей рассказала, но бедняжка могла заснуть в эту ночь, а я долго еще, долго
ходила по
террасе,
сходила в сад и, припоминая каждое слово, каждое движение,
прошла по тем аллеям, по которым мы
прошли с ним.
Тут есть тихая бухта, по которой
ходят пароходы и лодки
с разноцветными парусами; отсюда видны и Фиуме, и далекие острова, покрытые лиловатою мглой, и это было бы картинно, если бы вид на бухту не загораживали отели и их dépendance'ы [Пристройки (фр.).] нелепой мещанской архитектуры, которыми застроили весь этот зеленый берег жадные торгаши, так что большею частью вы ничего не видите в раю, кроме окон,
террас и площадок
с белыми столиками и черными лакейскими фраками.
Александра Ивановна
с мужем и Лизанькой входят на
террасу. Николай Иванович
ходит в раздумье.
В одно из воскресений, в конце июля, я пришел к Волчаниновым утром, часов в девять. Я
ходил по парку, держась подальше от дома, и отыскивал белые грибы, которых в то лето было очень много, и ставил около них метки, чтобы потом подобрать их вместе
с Женей. Дул теплый ветер. Я видел, как Женя и ее мать, обе в светлых праздничных платьях,
прошли из церкви домой и Женя придерживала от ветра шляпу. Потом я слышал, как на
террасе пили чай.
Но вот и липы кончились; я
прошел мимо белого дома
с террасой и
с мезонином, и передо мною неожиданно развернулся вид на барский двор и на широкий пруд
с купальней,
с толпой зеленых ив,
с деревней на том берегу,
с высокой узкой колокольней, на которой горел крест, отражая в себе заходившее солнце.
Живя
с самой весны в N-ском уезде и бывая почти каждый день у радушных Кузнецовых, Иван Алексеич привык, как к родным, к старику, к его дочери, к прислуге, изучил до тонкостей весь дом, уютную
террасу, изгибы аллей, силуэты деревьев над кухней и баней; но выйдет он сейчас за калитку, и всё это обратится в воспоминание и утеряет для него навсегда свое реальное значение, а
пройдет год-два, и все эти милые образы потускнеют в сознании наравне
с вымыслами и плодами фантазии.
На Воздвиженье, 14 сентября, был храмовой праздник. Лычковы, отец и сын, еще
с утра уезжали на ту сторону и вернулись к обеду пьяные; они
ходили долго по деревне, то пели, то бранились нехорошими словами, потом подрались и пошли в усадьбу жаловаться. Сначала вошел во двор Лычков-отец
с длинной осиновой палкой в руках; он нерешительно остановился и снял шапку. Как раз в это время на
террасе сидел инженер
с семьей и пил чай.
Движеньем плавным платье расправляя,
Она
сошла из рамы на паркет;
С террасы в сад, дышать цветами мая,
Так девушка в шестнадцать
сходит лет;
Но я стоял, еще не понимая,
Она ли то передо мной иль нет,
Стоял, немой от счастья и испуга —
И молча мы смотрели друг на друга.
Вторая комната — небольшой зал,
с окнами, выходящими в сад, и стеклянною дверью, ведущею на
террасу,
с которой широкими ступенями
сходят в сад.
От
террасы быстро
прошла по дорожке Таня
с простынею на плече и книгою под мышкой.
— Там солдаты-пограничники живут.
С мезонина глядят в подзорную трубу на море. Уж такое мне горе
с ними! Воруют кур, колят на щепки балясины от
террасы, рубят столбы проволочной ограды. Что стоит
сходить в горы, набрать хворосту? Ведь круглые сутки ничего не делают.
Ходит же Иван Ильич. Нет, лень. Вчера две табуретки сожгли.
Тот что-то пробормотал и торопливо протянул руку, сделал два шага по
террасе назад, потом повернул и
прошел гостиной, чтобы проститься
с Теркиным.
Медленно и покойно рисует воображение, как ранним утром, когда
с неба еще не
сошел румянец зари, по безлюдному, крутому берегу маленьким пятном пробирается человек; вековые мачтовые сосны, громоздящиеся
террасами по обе стороны потока, сурово глядят на вольного человека и угрюмо ворчат; корни, громадные камни и колючий кустарник заграждают ему путь, но он силен плотью и бодр духом, не боится ни сосен, ни камней, ни своего одиночества, ни раскатистого эхо, повторяющего каждый его шаг.
Вместе
с одним общим добрым знакомым мы составили маленький кружок и обедали на
террасе кургауза, по вечерам
ходили по Штранду (как там называют прибрежье) и вели продолжительные разговоры.
Перед
террасою весь поезд
сошел с лошадей и прокричал новорожденной многие лета.
Старухи и мальчик, увидев в сумраке что-то двигающееся, от страха почли его за привидение или зверя и что было мочи побежали в противную от замка сторону. Отчаяние придало Густаву силы, он привстал и, шатаясь, сам не зная, что делает, побрел прямо в замок. На дворе все было тихо. Он
прошел его, взошел на первую и вторую ступень
террасы,
с трудом поставил ногу на третью — здесь силы совершенно оставили его, и он покатился вниз…
Наконец Фриц потихоньку отворил дверь на
террасу и начал
сходить с нее.
— Мама! — вбежала она снова на
террасу. — Зачем ты услала Таню в лес?.. Ведь она никогда не
ходила ни по грибы, ни по ягоды
с остальными девушками.
Все двинулись в столовую. Завтрак
прошел очень оживленно. Княгиня продолжала шутить
с дочерью и своим будущим сыном, но на княжну Людмилу эти шутки не производили уже того конфузящего впечатления, как первый шутливый вопрос матери на
террасе.
Старик пошел, но при уходе бросил на молодого князя взгляд, полный искреннего сожаления. На его светлых глазах блестели слезы. На князя Сергея Сергеевича эта сцена между тем произвела тяжелое впечатление. Он стал быстро
ходить по
террасе, стараясь сильным движением побороть внутреннее волнение. Он, однако, решился во что бы то ни стало поставить на своем. Препятствие, в виде неуместного противоречия Терентьича, еще более укрепило его в этом решении. Он стал
с нетерпением ожидать прибытия в парк рабочих.