Неточные совпадения
Я прервал с ним тогда все сношения. Бакунин хотя и спорил горячо, но стал призадумываться, его революционный такт толкал его в другую сторону. Белинский упрекал его в слабости, в уступках и доходил до таких преувеличенных крайностей, что пугал своих
собственных приятелей и почитателей.
Хор был за Белинского и смотрел на нас свысока, гордо пожимая плечами и находя нас людьми отсталыми.
Несколько красивых и моложавых лиц монахинь, стоявших назади церкви, и пение невидимых клирошанок на
хорах возбудили в нем мысль о женщине и о
собственной несчастной любви.
пел выразительно Веткин, и от звуков
собственного высокого и растроганного голоса и от физического чувства общей гармонии
хора в его добрых, глуповатых глазах стояли слезы. Арчаковский бережно вторил ему. Для того чтобы заставить свой голос вибрировать, он двумя пальцами тряс себя за кадык. Осадчий густыми, тягучими нотами аккомпанировал
хору, и казалось, что все остальные голоса плавали, точно в темных волнах, в этих низких органных звуках.
Что делать актеру, вдумывающемуся в свою роль в этой пьесе? Положиться на один
собственный суд — не достанет никакого самолюбия, а прислушаться за сорок лет к говору общественного мнения — нет возможности, не затерявшись в мелком анализе. Остается, из бесчисленного
хора высказанных и высказывающихся мнений, остановиться на некоторых общих выводах, наичаще повторяемых, — и на них уже строить
собственный план оценки.
Зато, напротив, на человека, который решится сказать, что, например, возможно в России существование значительных особ, смешивающих
собственные выгоды с казенным интересом, — на такого человека тотчас восстанут его друзья и недруги целым
хором: ты, дескать, честь отечества пятнаешь.
Как ни весело было, однако пирушке должен же быть конец. Уж вечерело, когда стали расходиться. Кто, придерживаясь к плетню, побрел к себе домой; кто помощию рук и ног соседей и своих
собственных карабкался вон, сам не зная куда; кто присоединился к общей массе народа, толкавшейся с песнями перед барскими
хоромами.
Мы застаем его на другой день описанных нами в предыдущих главах событий в
собственных, роскошных московских
хоромах, в местности, отведенной в столице исключительно для местожительства опричников, откуда, по распоряжению царя, еще в 1656 году были выселены все бояре, дворяне и приказные люди. Местность эта заключала в себе улицы Чертольскую, Арбатскую с Сивцевым-Врагом и половину Никитской с разными слободами.