Неточные совпадения
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо, брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души. Полной душою жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми — полицией, попами, поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки
собирать и друг другу похабные анекдоты из русской
истории рассказывать. Вот — наш проспект жизни.
Если бы возможно было помыслить, лишь для пробы и для примера, что три эти вопроса страшного духа бесследно утрачены в книгах и что их надо восстановить, вновь придумать и сочинить, чтоб внести опять в книги, и для этого
собрать всех мудрецов земных — правителей, первосвященников, ученых, философов, поэтов — и задать им задачу: придумайте, сочините три вопроса, но такие, которые мало того, что соответствовали бы размеру события, но и выражали бы сверх того, в трех словах, в трех только фразах человеческих, всю будущую
историю мира и человечества, — то думаешь ли ты, что вся премудрость земли, вместе соединившаяся, могла бы придумать хоть что-нибудь подобное по силе и по глубине тем трем вопросам, которые действительно были предложены тебе тогда могучим и умным духом в пустыне?
Религиозно должен человек охранять себя и свою жизнь от злых сил,
собирать жизненные силы для участия в деле спасения, осуществляемого мировой
историей.
Я могу переводить Ювенала, да, быть может, вон
соберу систематически материалы для
истории Абассидов, но этого не могу; я другой школы, нас учили классически; мы литературу не принимали гражданским орудием; мы не приучены действовать, и не по силам нам действовать.»
Официальная и даже секретная
история «нового поколения» ему была довольно известна, — человек был любопытный и прокламации
собирал, — но никогда не понимал он в ней самого первого слова.
На второй день после своего переселения Инсаров встал в четыре часа утра, обегал почти все Кунцово, искупался в реке, выпил стакан холодного молока и принялся за работу; а работы у него было немало: он учился и русской
истории, и праву, и политической экономии, переводил болгарские песни и летописи,
собирал материалы о восточном вопросе, составлял русскую грамматику для болгар, болгарскую для русских.
Начинаются сетованья и соболезнованья; рассказывается
история о погибших губернаторах, и в особенности приводится в пример некоторый Иван Петрович, который все совершил, что смертному совершить доступно, то есть недоимки
собрал, беспокойных укротил, нравственность водворил, и даже однажды высек совсем неподлежаще одного обывателя, но по вопросу о мостовых сломился, был отрешен от должности и умер в отставке, не выслужив пенсиона.
Тогда же Бутлер сказал: «Черт вас поймет!» Капитан Гез
собирал нас, бывало, и читал вслух такие
истории, о каких мы никогда не слыхивали.
Кроме того, зная, что с половины августа я начну слушать лекции натуральной
истории у профессора Фукса, только что приехавшего в Казань, я решил заранее, что буду
собирать бабочек, и в эту вакацию, с помощию моей сестры, сделал уже приступ к тому; но, увы, не умея раскладывать и высушивать бабочек, я погубил понапрасну множество этих прелестных творений.
Автор не менее, нежели кто-нибудь, признает необходимость специальных исследований; но ему кажется, что от времени до времени необходимо также обозревать содержание науки с общей точки зрения; кажется, что если важно
собирать и исследовать факты, то не менее важно и стараться проникнуть в смысл их. Мы все признаем высокое значение
истории искусства, особенно
истории поэзии; итак, не могут не иметь высокого значения и вопросы о том, что такое искусство, что такое поэзия.
Сии избранные мужи должны были от берегов Невы до гор Рефейских, до морей Азовского, Каспийского и далее, видеть и описать Россию в трех царствах Природы, проникнуть во внутренность пустынь, во глубину пещер и лесов дремучих, где око наблюдателя еще никогда не примечало за творческою Натурою, где она искони действовала уединенно или пред свидетелями невнимательными; исчислить минералы в недрах земли, растения на зеленых коврах ее, животных в трех стихиях и, таким образом,
собрать богатства для Российской Естественной
Истории.
Я пришел в совершенный восторг и поспешил объяснить кое-как Фуксу мою страстную любовь к естественной
истории и горячее желание
собирать бабочек, прося его в то же время научить меня, как приступить к этому делу.
Сам по себе он был совсем не"бунтарь"; даже и не ходок в народе с целью какой бы то ни было пропаганды. Он ходил
собирать песни для П.Киреевского, а после своей
истории больше уже этим не занимался, проживал где придется и кое-что пописывал.
Жюль, по уверению Эдмона, отличался необычайной восприимчивостью ко всему художественному; он не переставал жить артистическим интересом, постоянно набрасывал что-нибудь, делал эскизы, а главное, читал по
истории искусства, изучал классические произведения,
собирал всевозможные вещи, характерные для разных эпох.
— Я и не забыл своего обещания, любезный друг. Но чтоб не затруднить ни вас, ни себя длинным рассказом,
собираю разрозненные фрагменты, написанные на многих клочках, привожу их в порядок и отдам переписать верному человечку. Дней через десять, — может быть, немного более, вы получите полную
историю моей жизни, — даю вам слово. Этот знак моей доверенности послужит вам доказательством, как я вас люблю.
В
истории, написанной пчелой, значилось, что жизнь улья началась с ранней весны, когда улей был выставлен на солнце, и пчела, тотчас же опорожнившись, полетела на цветущую вербу и, жужжа, осыпала ее,
собирая с цветов пергу на лапки и мед в желудки.
Как ни странны исторические описания того, как какой-нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем,
собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек, и, вследствие того, покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одною сотой всех сил народа, заставило покориться народ, — все факты
истории (насколько она нам известна), подтверждают справедливость того, что бòльшие или меньшие успехи войска одного народа, против войска другого народа, суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов.