Неточные совпадения
«В
неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать
на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и
снимать с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам,
на пароходах, потом…
— Не велика жилка в двадцати-то пяти саженях, как раз ее в
неделю выробишь! — объяснял он. — Добыл все, деньги пропил, а
на похмелье ничего и не осталось… Видывали мы, как другие прочие потом локти кусали. Нет, брат, меня не проведешь… Мы будем сливочками
снимать свою жилку, по удоям.
За
неделю до Рождества приехал доктор Благово. И опять мы спорили и по вечерам играли
на бильярде. Играя, он
снимал сюртук и расстегивал
на груди рубаху и вообще старался почему-то придать себе вид отчаянного кутилы. Пил он немного, но шумно и ухитрялся оставлять в таком плохом, дешевом трактире, как «Волга», по двадцати рублей в вечер.
— Да я ничего, помилуйте, как благородный человек, я вам все расскажу: сначала жена сюда ходила одна; она им родня; я и не подозревал; вчера встречаю его превосходительство: говорит, что уж три
недели как переехал отсюда
на другую квартиру, а же… то есть не жена, а чужая жена (
на Вознесенском мосту), эта дама говорила, что еще третьего дня была у них, то есть
на этой квартире… А кухарка-то мне рассказала, что квартиру его превосходительства
снял молодой человек Бобыницын…
Александр Михайлович ни дома, ни в училище никогда не одевался иначе, как сам (исключая, разумеется, младенческого возраста), но, получив в свое распоряжение денщика, он в две
недели совершенно разучился надевать и
снимать платье. Никита натягивает
на его ноги носки, сапоги, помогает надевать брюки, накидывает ему
на плечи летнюю шинель, служащую вместо халата. Александр Михайлович, не умываясь, садится пить чай.
Никитишна сама и мерку для гроба
сняла, сама и постель Настину в курятник вынесла, чтоб там ее по три ночи петухи опели… Управившись с этим, она снаружи того окна, в которое вылетела душа покойницы, привесила чистое полотенце, а стакан с водой с места не тронула. Ведь души покойников шесть
недель витают
на земле и до самых похорон прилетают
на место, где разлучились с телом. И всякий раз душа тут умывается, утирается.
— Ну, вот видишь ли, матушка, — начала Виринея. — Хворала ведь она,
на волю не выходила, мы ее, почитай,
недели с три и в глаза не видывали, какая есть Марья Гавриловна. А
на другой день после твоего отъезда оздоровела она, матушка, все болести как рукой
сняло, веселая такая стала да проворная, ходит, а сама попрыгивает: песни мирские даже пела. Вот грех-то какой!..
Дней через шесть
на мельницу приехало следствие.
Сняли план мельницы и плотины, измерили для чего-то глубину реки и, пообедав под вербой, уехали, а Архип во все время следствия сидел под колесом, дрожал и глядел в сумку. Там видел он конверты с пятью печатями. День и ночь глядел он
на эти печати и думал, а старуха-верба днем молчала, а ночью плакала. «Дура!» — думал Архип, прислушиваясь к ее плачу. Через
неделю Архип шел уже с сумкой в город.
На другой день много порол, и всех почти из своих рук.
На кого ни взглянет, за каждым вину найдет, шляхетным знакомцам пришлось невтерпеж, — бежать из Заборья сбирались. В таком гневе с
неделю времени был. Полютовал-полютовал,
на медведя поехал. И с того часу, как свалил он мишку ножом да рогатиной, и гнев и горе как рукой
сняло.
Через
неделю мундир был готов. Выгладив его, Меркулов вышел
на улицу, повесил
на плетень и занялся чисткой;
снимет пушинку, отойдет
на сажень, щурится долго
на мундир и опять
снимет пушинку — и этак часа два.
Когда две
недели назад Федор пришел к нему
снимать мерку, он, заказчик, сидел
на полу и толок что-то в ступке.
Бесчувственную Ираиду Яковлевну отнесли
на постель,
на которой она в бессознательном состоянии пролежала около двух
недель и отдала душу Богу, не
сняв проклятия со своей дочери. Последняя, впрочем, и не навещала ее и совершенно равнодушно встретила известие о ее кончине.