Неточные совпадения
— Ну вот видишь ли, что ты врешь, и он дома! — ответил голос Степана Аркадьича лакею, не пускавшему его, и,
на ходу снимая пальто, Облонский вошел в комнату. — Ну, я очень рад, что застал тебя! Так я надеюсь… — весело начал Степан Аркадьич.
Следя за
ходом своей собственной страсти, как медик за болезнью, и как будто
снимая фотографию с нее, потому что искренно переживал ее, он здраво заключал, что эта страсть — ложь, мираж, что надо прогнать, рассеять ee! «Но как? что надо теперь делать? — спрашивал он, глядя
на небо с облаками, углубляя взгляд в землю, — что велит долг? — отвечай же, уснувший разум, освети мне дорогу, дай перепрыгнуть через этот пылающий костер!»
— Тут и выкупаемся, дедушка Лодыжкин, — сказал решительно Сергей.
На ходу он уже успел, прыгая то
на одной, то
на другой ноге, стащить с себя панталоны. — Давай я тебе пособлю орган
снять.
— Запоминайте лица, костюмы, походку людей, которые будут приходить в эту квартиру. Людей, похожих друг
на друга, — нет, каждый имеет что-нибудь своё, вы должны научиться сразу поймать это своё в человеке — в его глазах, в голосе, в том, как он держит руки
на ходу, как, здороваясь,
снимает шапку. Эта служба прежде всего требует хорошей памяти…
На ходу он что-то бормотал себе под нос и
снимал меховую оленью шапку собственной работы, в которой ходил и зиму и лето.
Прошло минут пять тяжелого молчания, тоскливо нарушаемого хромым
ходом будильника, давно знакомым и надоевшим: раз, два, три-три: два чистых удара, третий с хриплым перебоем. Алмазов сидел, не
снимая пальто и шапки и отворотившись в сторону… Вера стояла в двух шагах от него также молча, с страданием
на красивом, нервном лице. Наконец она заговорила первая, с той осторожностью, с которой говорят только женщины у кровати близкого труднобольного человека…
Но вот догоняет их отрок один,
С Канутом,
сняв шлык, поравнялся:
«Уж нам не вернуться ли, князь-господин?
Твой конь
на ходу расковался...
Не
снимая своей меховой ротонды, вкатилась Дениза Яковлевна в столовую, красная, и
на ходу, задыхаясь, кинула ему...
Народ
снял шапки, но из приглашенных многие остались с покрытыми головами. Гроб поставили
на катафалк с трудом, чуть не повалили его. Фонарщики зашагали тягучим шагом, по двое в ряд. Впереди два жандарма, левая рука — в бок, поморщиваясь от погоды, попадавшей им прямо в лицо. За каретами двинулись обитые красным и желтым линейки, они покачивались
на ходу и дребезжали. Больше половины провожатых бросились к своим экипажам.
Когда собралось все надлежащее начальство и смотритель тюрьмы крикнул старосту, то вышел этот высокий, худой старик, гремя
на ходу ножными кандалами, и
снял шапку-картуз из серого сукна без козырька.