Неточные совпадения
— Ну, а — какой же иной
смысл? Защита униженных и оскорбленных,
утверждение справедливости? Это рекомендуется профессорами на факультетских лекциях, но, как вы знаете, практического значения не может иметь.
Но вреда не могло быть никакого от
утверждения распоряжения о том, чтобы разослать в разные места членов семей этих крестьян; оставление же их на местах могло иметь дурные последствия на остальное население в
смысле отпадения их от православия, при том же это показывало усердие архиерея, и потому он дал ход делу так, как оно было направлено.
Напряженно хватаясь за
утверждение жизни в природе, угрожающей со всех сторон уничтожением, человек теряет сознание и ощущение
смысла жизни, он ищет просто жизни и умирает.
В этом только
смысле можно сказать, что всякая теория познания имеет онтологический базис, т. е. не может уклониться от
утверждения той истины, что познание есть часть жизни, жизни, данной до рационалистического рассечения на субъект и объект.
Лишь рационалистическое рассечение целостного человеческого существа может привести к
утверждению самодовлеющей теоретической ценности знания, но для познающего, как для существа живого и целостного, не рационализированного, ясно, что познание имеет прежде всего практическую (не в утилитарном, конечно,
смысле слова) ценность, что познание есть функция жизни, что возможность брачного познания основана на тождестве субъекта и объекта, на раскрытии того же разума и той же бесконечной жизни в бытии, что и в познающем.
Для восточных верований в метемпсихоз плоть человека не имеет никакого значения; душа человека может перейти в кошку, и потому нет
смысла жизни,
смысла земной истории, так как
смысл этот тесно связан с
утверждением безусловного значения плоти.
Последствия такого способа
утверждения истины были те, что чем более нагромождались одно за другим эти подтверждения истинности рассказами о чудесах, тем более отклонялось самое учение от своего первоначального
смысла и тем непонятнее становилось оно.
Из этого уже знакомого нам определения апофатического богословия о том, что Бог есть Ничто не в
смысле отрицания, но в
смысле недостаточности нсякого
утверждения, Эриугена делает смелый и парадоксальный вывод, что Бог не-знает самого себя.
Но и такие определения Божества, как сверхсущностъ, сверхмудростъ, разные словосочетания с υπέρ, излюбленные столь ими злоупотребляющим Ареопагитом, очевидно, суть тоже лишь замаскированные отрицания, «по звуку это
утверждения, а по
смыслу они имеют отрицательное значение». Например, «если кто говорит, что нечто выше сущности, разумеет не то, что оно есть, но что не есть» [De div. nat., lib. I, cap. 14, col. 462.].
Незаконны только притязания Диониса на верховенство, его облыгание жизни как вечного страдания и растерзания, его
утверждение, что в подносимом им человеку «вине» — единственный
смысл и оправдание жизни, единственное средство к преодолению ее бедствий, что
Утверждение же ада лишает нравственную и духовную жизнь
смысла, ибо вся она протекает под пыткой.
Но должно освободиться от реакции и в свободе духа, во вневременном
утверждении мысли и слова, узреть
смысл.
Это — любовь противоположная христианской, не от
Смысла бытия, а от бессмыслицы бытия, не для
утверждения вечной жизни, а для использования преходящего мгновения жизни.