Неточные совпадения
Посмотрите, вот нас двое умных
людей; мы знаем заранее, что обо всем можно спорить до бесконечности, и потому не спорим; мы знаем почти все сокровенные мысли друг друга; одно слово — для нас целая история; видим зерно каждого нашего чувства
сквозь тройную оболочку.
— Вот новость! Обморок! С чего бы! — невольно воскликнул Базаров, опуская Павла Петровича на траву. —
Посмотрим, что за штука? — Он вынул платок, отер кровь, пощупал вокруг раны… — Кость цела, — бормотал он
сквозь зубы, — пуля прошла неглубоко насквозь, один мускул, vastus externus, задет. Хоть пляши через три недели!.. А обморок! Ох, уж эти мне нервные
люди! Вишь, кожа-то какая тонкая.
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше,
сквозь снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил:
люди молча
смотрели на него через спинки диванов, стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом,
человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
Да, было нечто явно шаржированное и кошмарное в том, как эти полоротые бородачи, обгоняя друг друга, бегут мимо деревянных домиков, разноголосо и крепко ругаясь, покрикивая на ошарашенных баб, сопровождаемые их непрерывными причитаниями, воем. Почти все окна домов сконфуженно закрыты, и, наверное,
сквозь запыленные стекла
смотрят на обезумевших
людей деревни привыкшие к спокойной жизни сытенькие женщины, девицы, тихие старички и старушки.
Вся эта сцена заняла минуту, но Самгин уже знал, что она останется в памяти его надолго. Он со стыдом чувствовал, что испугался
человека в красной рубахе,
смотрел в лицо его, глупо улыбаясь, и вообще вел себя недостойно. Варвара, разумеется, заметила это. И, ведя ее под руку
сквозь трудовую суету, слыша крики «Берегись!», ныряя под морды усталых лошадей, Самгин бормотал...
Мысль о возможности какого-либо сходства с этим
человеком была оскорбительна. Самгин подозрительно
посмотрел сквозь стекла очков на плоское, одутловатое лицо с фарфоровыми белками и голубыми бусинками зрачков, на вялую, тяжелую нижнюю губу и белесые волосики на верхней — под широким носом. Глупейшее лицо.
Он взял извозчика и, сидя в экипаже,
посматривая на
людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось
сквозь, но сетка решета не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
В карете гостиницы, вместе с двумя немыми, которые, спрятав головы в воротники шуб, явно не желали ничего видеть и слышать, Самгин,
сквозь стекло в двери кареты,
смотрел во тьму, и она казалась материальной, весомой, леденящим испарением грязи города, крови, пролитой в нем сегодня, испарением жестокости и безумия
людей.
Мать сидела против него, как будто позируя портретисту. Лидия и раньше относилась к отцу не очень ласково, а теперь говорила с ним небрежно,
смотрела на него равнодушно, как на
человека, не нужного ей. Тягостная скука выталкивала Клима на улицу. Там он видел, как пьяный мещанин покупал у толстой, одноглазой бабы куриные яйца, брал их из лукошка и,
посмотрев сквозь яйцо на свет, совал в карман, приговаривая по-татарски...
Сидит
человек на скамейке на Цветном бульваре и
смотрит на улицу, на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома
человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?..
Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается
сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
Молодые
люди записывали слова и музыку народных думок и песен, изучали предания, сверяли исторические факты с их отражением в народной памяти, вообще
смотрели на мужика
сквозь поэтическую призму национального романтизма.
И одни утешали, доказывая, что Павла скоро выпустят, другие тревожили ее печальное сердце словами соболезнования, третьи озлобленно ругали директора, жандармов, находя в груди ее ответное эхо. Были
люди, которые
смотрели на нее злорадно, а табельщик Исай Горбов сказал
сквозь зубы...
— Где же твои волоски? как шелк были! — приговаривала она
сквозь слезы, — глаза светились, словно две звездочки; щеки — кровь с молоком; весь ты был, как наливное яблочко! Знать, извели лихие
люди, позавидовали твоей красоте да моему счастью! А дядя-то чего
смотрел? А еще отдала с рук на руки, как путному
человеку! Не умел сберечь сокровища! Голубчик ты мой!..
Этот
человек знал простой смысл всех мудрых слов, у него были ключи ко всем тайнам. Поправив очки двумя пальцами, он пристально
смотрел сквозь толстые стекла в глаза мне и говорил, словно мелкие гвозди вбивая в мой лоб.
Лицо у него серое, бородка тоже серая, из тонких шелковых волос, серые глаза как-то особенно глубоки и печальны. Он хорошо улыбается, но ему не улыбнешься, неловко как-то. Он похож на икону Симеона Столпника — такой же сухой, тощий, и его неподвижные глаза так же отвлеченно
смотрят куда-то вдаль,
сквозь людей и стены.
Ревякин с женою; он — длинный, развинченный, остробородый и разноглазый: левый глаз светло-голубой, неподвижный, всегда
смотрит вдаль и
сквозь людей, а правый — темнее и бегает из стороны в сторону, точно на нитке привязан.
— Что теперь! Вот тогда бы вы
посмотрели, что было. У нас в учебном полку по тысяче палок всыпали… Привяжут к прикладам, да на ружьях и волокут полумертвого
сквозь строй, а все бей! Бывало, тихо ударишь, пожалеешь
человека, а сзади капральный чирк мелом по спине, — значит, самого вздуют. Взять хоть наше дело, кантонистское, закон был такой: девять забей насмерть, десятого живым представь. Ну, и представляли, выкуют. Ах, как меня пороли!
Так и заснул навсегда для земли
человек, плененный морем; он и женщин любил, точно
сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о рыбе и кораллах, об игре волн, капризах ветра и больших кораблях, которые уходят в неведомые моря; был он кроток на земле, ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с
людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом
человека, привыкшего
смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Человек с шишкой на голове
сквозь чёрные очки
посмотрел на Евсея и сказал...
Паркер был лакей, — я видел такую одежду, как у него, на картинах. Седой, остриженный, слегка лысый, плотный
человек этот в белых чулках, синем фраке и открытом жилете носил круглые очки, слегка прищуривая глаза, когда
смотрел поверх стекол. Умные морщинистые черты бодрой старухи, аккуратный подбородок и мелькающее
сквозь привычную работу лица внутреннее спокойствие заставили меня думать, не есть ли старик главный управляющий дома, о чем я его и спросил. Он ответил...
Некоторое время Якову казалось, что в общем всё идёт хорошо, война притиснула
людей, все стали задумчивее, тише. Но он привык испытывать неприятности, предчувствовал, что не все они кончились для него, и смутно ждал новых. Ждать пришлось не очень долго, в городе снова явился Нестеренко под руку с высокой дамой, похожей на Веру Попову; встретив на улице Якова, он, ещё издали,
посмотрел сквозь него, а подойдя, поздоровавшись, спросил...
— Илья — один из тех
людей, которые
смотрят на жизнь
сквозь книгу и не умеют отличить корову от лошади.
Сидя у окна, Артамонов старший тупо
смотрел, как из города и в город муравьями бегут тёмненькие фигурки мужчин и женщин;
сквозь стёкла были слышны крики, и казалось, что
людям весело. У ворот визжала гармоника, в толпе рабочих хромой кочегар Васька Кротов пел...
Богатые
люди жертвовали при этом своими избытками, а
люди недостаточные отказывали себе в привычном комфорте и
смотрели сквозь пальцы на упадок своих жилищ ради того, чтоб купить лучших семян, лучших плугов, плужков, скоропашек и пр. (у Бажанова были и рисунки всего этого приложены).
По выходе в отставку Хозаров года два жил в губернии и здесь успел заслужить то же реноме; но так как в небольших городах вообще любят делать из мухи слона и, по преимуществу, на недостатки
человека смотрят сквозь увеличительное стекло, то и о поручике начали рассуждать таким образом: он
человек ловкий, светский и даже, если вам угодно, ученый, но только мотыга, любит жить не по средствам, и что все свое состояньишко пропировал да пробарствовал, а теперь вот и ждет, не выпадет ли на его долю какой-нибудь дуры-невесты с тысячью душами, но таких будто нынче совсем и на свете нет.
Он вглядывался напряженно в потемки, и ему казалось, что
сквозь тысячи верст этой тьмы он видит родину, видит родную губернию, свой уезд, Прогонную, видит темноту, дикость, бессердечие и тупое, суровое, скотское равнодушие
людей, которых он там покинул; зрение его туманилось от слез, но он всё
смотрел вдаль, где еле-еле светились бледные огни парохода, и сердце щемило от тоски по родине, и хотелось жить, вернуться домой, рассказать там про свою новую веру и спасти от погибели хотя бы одного
человека и прожить без страданий хотя бы один день.
У окна на лестнице дожидается студент. Он светловолосый, худощавый, уже немолодой
человек с длинным, бледным, болезненно-нежным лицом. Голубоватые глаза
смотрят точно
сквозь туман, добродушны, близоруки и чуть-чуть косят. Он вежливо кланяется хозяйке, отчего та смущенно улыбается и защелкивает верхнюю кнопку на блузке.
Эти
люди смотрят на Кавказ не иначе, как
сквозь призму героев нашего времени, Мулла-Нуров и т. п., и во всех своих действиях руководствуются не собственными наклонностями, а примером этих образцов.
Главное в учении Христа это то, что он всех
людей признавал братьями. Он видел в
человеке брата и потому любил всякого, кто бы он ни был и какой бы он ни был. Он
смотрел не на внешнее, а на внутреннее. Он не
смотрел на тело, а
сквозь наряды богатого и лохмотья нищего видел бессмертную душу. В самом развращенном
человеке он видел то, что могло этого самого падшего
человека превратить в самого великого и святого
человека, такого же великого и святого, каким был он сам.
Прошло еще трое суток. На
людей было страшно
смотреть. Они сильно исхудали и походили на тяжелых тифознобольных. Лица стали землистого цвета,
сквозь кожу явственно выступали очертания черепа. Мошка тучами вилась над не встававшими с земли
людьми. Я и Дзюль старались поддерживать огонь, раскладывая дымокуры с наветренной стороны. Наконец свалился с ног Чжан-Бао. Я тоже чувствовал упадок сил; ноги так дрожали в коленях, что я не мог перешагнуть через валежину и должен был обходить стороною.
Эту группу программы маскарада объясняли так: Мом, видя
человека, смеялся, для чего боги не сделали ему на груди окно,
сквозь которое бы в его сердце можно было
смотреть; быку смеялся, для чего боги не поставили на груди рогов и тем лишили его большей силы, а над домом смеялся, отчего его нельзя так сделать, что если худой сосед, то поворотит в другую сторону.
Честная по натуре графиня Конкордия и на всех других
людей смотрела сквозь призму своего внутреннего я, пока, конечно, не наступило явного разочарования, как было с ней в роковую ночь в ресторане Кюба.
Сквозь пот и красные пятна, которыми жара покрывала его лицо, пугливо
смотрела серая землистая бледность; глаза запухли и горели лихорадочным огнем; наскоро причесанные, слипшиеся от квасу волосы местами высохли и торчали растерянными кисточками, как будто несколько ночей не спал этот
человек, терзаемый нечеловеческим ужасом.
Правители знали, что христиане только терпимы, но никому не желанны, и потому
смотрели на бесчинства над ними
сквозь пальцы; они не только не защищали горячо
людей христианской веры, но даже нередко радовались, что нищие и раздраженные невежды, вместо того чтоб негодовать на безучастное правительство, срывали на христианах свой гнев и тем утоляли свое раздражение.