По вскрытии врач дал заключение, что смерть последовала от огнестрельной раны в груди, почти в упор, так как платье и края раны были опалены, но что убитый умер не тотчас же, а спустя некоторое время, около часа, так как по состоянию его мозга, переполненного кровью, можно заключить, что несчастный, после нанесения ему
смертельной раны, был в сильном возбуждении, необычайном волнении и много думал.
Неточные совпадения
В противоположность
ранам оглушительным, обморочным, или, правильнее сказать, контузиям, бывают
раны внутренние,
смертельные впоследствии, но с которыми птица сгоряча, как говорится, иногда долго летает и вдруг скоропостижно умирает.
— Государь, — ответил князь, которого лицо было покрыто
смертельною бледностью, — ворог мой испортил меня! Да к тому ж я с тех пор, как оправился, ни разу брони не надевал.
Раны мои открылись; видишь, как кровь из-под кольчуги бежит! Дозволь, государь, бирюч кликнуть, охотника вызвать, чтобы заместо меня у поля стал!
После я узнал, что это было так, что своим внешним спокойствием он скрывал
смертельную язву, убивавшую его, как тот святой французский священник, слывший неуязвимым и в битвах носивший красный плащ, чтобы не видно было крови, лившейся из его
ран.
Врач, случившийся тогда, об искусстве которого гремела всеобщая молва, увидел в нем признаки существования, нашел
рану не совсем
смертельною, и он, к изумлению всех, был вылечен.
«Я ждал. И вот в тени ночной
Врага почуял он, и вой
Протяжный, жалобный, как стон,
Раздался вдруг… и начал он
Сердито лапой рыть песок,
Встал на дыбы, потом прилег,
И первый бешеный скачок
Мне страшной смертию грозил…
Но я его предупредил.
Удар мой верен был и скор.
Надежный сук мой, как топор,
Широкий лоб его рассек…
Он застонал, как человек,
И опрокинулся. Но вновь,
Хотя лила из
раны кровь
Густой, широкою волной,
Бой закипел,
смертельный бой!
Когда раненого Милорадовича принесли в конногвардейские казармы и Арендт, осмотрев его
раны, приготовлялся вынуть пулю, Милорадович сказал ему: «Ну, ma foi,
рана смертельная, я довольно видел раненых, так уж если надо еще пулю вынимать, пошлите за моим старым лекарем; мне помочь нельзя, а старика огорчит, что не он делал операцию».
А я? И я также… Я бы даже поменялся с ним. Как он счастлив: он не слышит ничего, не чувствует ни боли от
ран, ни
смертельной тоски, ни жажды… Штык вошел ему прямо в сердце... Вот на мундире большая черная дыра; вокруг нее кровь. Это сделал я.
Врачи, насколько помню, дали приблизительно такое заключение: a) смерть произошла от малокровия, которое последовало за значительной потерей крови; потеря крови объясняется присутствием на правой стороне груди зияющей
раны; b)
рану головы следует отнести к тяжким повреждениям, а
рану груди к безусловно
смертельным; последнюю следует признать за непосредственную причину смерти; c)
рана головы нанесена тупым орудием, а
рана груди — режущим, и притом, вероятно, обоюдоострым; d) все вышеописанные повреждения не могли быть нанесены собственною рукою умершей и e) покушения на оскорбление женской чести, вероятно, не было.
Эта
рана была столь же безусловно
смертельною, как и оглушительный тяжелый удар, раздробивший череп, и одного из этих поранений было достаточно, чтобы покончить с человеком, а другое уже представлялось напрасным излишеством.
Рана, нанесенная Подозерову предательским выстрелом Горданова, была из
ран тяжких и опасных, но не безусловно
смертельных, и Подозеров не умер.
Начинённые пресловутым японским порохом «шимозе», они причиняют в большинстве
смертельные, но во всяком случае трудно излечимые
раны.
После данного толчка, французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от
смертельной, нанесенной при Бородине,
раны.