Неточные совпадения
И долго я лежал неподвижно и плакал горько, не стараясь удерживать
слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие —
исчезли как дым. Душа обессилела, рассудок замолк, и если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отвернулся.
Похолодев от испуга, Клим стоял на лестнице, у него щекотало в горле,
слезы выкатывались из глаз, ему захотелось убежать в сад, на двор, спрятаться; он подошел к двери крыльца, — ветер кропил дверь осенним дождем. Он постучал в дверь кулаком, поцарапал ее ногтем, ощущая, что в груди что-то сломилось,
исчезло, опустошив его. Когда, пересилив себя, он вошел в столовую, там уже танцевали кадриль, он отказался танцевать, подставил к роялю стул и стал играть кадриль в четыре руки с Таней.
Он еще крепко обнял женщину, наскоро отер
слезы и вскочил на лошадь. Он ударил ее по бокам и
исчез в облаке пыли; за ним с двух сторон отчаянно бросились вдогонку три дворняжки и залились лаем.
А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому, что человеку, пораженному любовью, не до того, чтоб ученым оком следить, как вкрадывается в душу впечатление, как оковывает будто сном чувства, как сначала ослепнут глаза, с какого момента пульс, а за ним сердце начинает биться сильнее, как является со вчерашнего дня вдруг преданность до могилы, стремление жертвовать собою, как мало-помалу
исчезает свое я и переходит в него или в нее, как ум необыкновенно тупеет или необыкновенно изощряется, как воля отдается в волю другого, как клонится голова, дрожат колени, являются
слезы, горячка…
Она встала и вдруг
исчезла за портьеру; на лице ее в то мгновение блистали
слезы (истерические, после смеха). Я остался один, взволнованный и смущенный. Положительно я не знал, чему приписать такое в ней волнение, которого я никогда бы в ней и не предположил. Что-то как бы сжалось в моем сердце.
Все это вполне объяснится читателю впоследствии, но теперь, после того как
исчезла последняя надежда его, этот, столь сильный физически человек, только что прошел несколько шагов от дому Хохлаковой, вдруг залился
слезами, как малый ребенок.
Вместе с отменой крепостного права
исчезли барские рыдваны с их форейторами-казачками и дылды-гайдуки
слезли с запяток.
Она действительно что-то поговорила старичку, и тот моментально
исчез, точно в воду канул. Потом Галактион поймал маленькую теплую руку Пашеньки и крепко пожал ее. У Пашеньки даже
слезы выступили на глазах от боли, но она стерпела и продолжала улыбаться.
И опять ему вспомнилось детство, тихий плеск реки, первое знакомство с Эвелиной и ее горькие
слезы при слове «слепой»… Инстинктивно почувствовал он, что теперь опять причиняет ей такую же рану, и остановился. Несколько секунд стояла тишина, только вода тихо и ласково звенела в шлюзах. Эвелины совсем не было слышно, как будто она
исчезла. По ее лицу действительно пробежала судорога, но девушка овладела собой, и, когда она заговорила, голос ее звучал беспечно и шутливо.
Ты плачешь, произнося «прости»; но воспомни о возвращении твоем, и да
исчезнут слезы твои при сем воображении, яко роса пред лицом солнца.
Еще раз вытерев
слезы, Таисья быстро перешла на другой порядок и, как тень,
исчезла в темноте быстрого зимнего вечера.
По мере того как Лиза высказывала свое положение, искусственная веселость все
исчезала с ее лица, голос ее становился все прерывистее, щеки подергивало, и видно было, что она насилу удерживает
слезы, выжимаемые у нее болезнью и крайним раздражением.
Поравнявшись с высокой грудой сложенных старых бревен, он проворно соскочил с Электрика, велел мне
слезть и, отдав мне поводья своего коня, сказал, чтобы я подождал его тут же, у бревен, а сам повернул в небольшой переулок и
исчез.
У его логовища стоял сторож — его друг, который торговал булками, и публика их покупала и собственноручно совала в хобот. Помню курьез. В числе публики, кормившей булками Мамлика, был мальчик лет восьми, который, сняв свою соломенную шляпенку, начал совать ее слону в хобот. Мамлик взял шляпу, и она в один миг
исчезла у него во рту. Публика захохотала, мальчик в
слезы.
Руслан!.. он точно!» И стрелою К супругу пленница летит, В
слезах, трепеща, говорит: «Ты здесь… ты ранен… что с тобою?» Уже достигла, обняла: О ужас… призрак
исчезает!
Мысли являлись откуда-то со стороны и снизу, кружились, точно мухи,
исчезали, не трогая того, что скипелось в груди мёртвою тяжестью и больно давило на сердце, выжимая тугие
слёзы.
Затем, хотя в продолжение дальнейших перемен он и успевал придать своему лицу спокойное выражение, но с первым же тостом эта напускная твердость
исчезала, глаза вновь наполнялись
слезами, а голос, отвечавший на напутственные пожелания, звучал бесконечной тоскою, почти напоминавшею предсмертную агонию.
Егорушка почувствовал, что с этими людьми для него
исчезло навсегда, как дым, все то, что до сих пор было пережито; он опустился в изнеможении на лавочку и горькими
слезами приветствовал новую, неведомую жизнь, которая теперь начиналась для него…
— Ничего, мой друг! ничего! — отвечала, всхлипывая, Полина, — успокойся, это последние
слезы. Ах, мой друг! он
исчез! этот очаровательный… нет, нет! этот тяжкой, мучительной сон! Теперь ты можешь сама назначить день моей свадьбы.
Но все размышления внезапно пресеклись,
исчезли, спугнутые страхом: Артамонов внезапно увидал пред собою того человека, который мешал ему жить легко и умело, как живёт Алексей, как живут другие, бойкие люди: мешал ему широколицый, бородатый человек, сидевший против него у самовара; он сидел молча, вцепившись пальцами левой руки в бороду, опираясь щекою на ладонь; он смотрел на Петра Артамонова так печально, как будто прощался с ним, и в то же время так, как будто жалел его, укорял за что-то; смотрел и плакал, из-под его рыжеватых век текли ядовитые
слёзы; а по краю бороды, около левого глаза, шевелилась большая муха; вот она переползла, точно по лицу покойника, на висок, остановилась над бровью, заглядывая в глаз.
Тут и конец твоей памяти на земле; к другим дети на могилу ходят, отцы, мужья, а у тебя — ни
слезы, ни вздоха, ни поминания, и никто-то, никто-то, никогда в целом мире не придет к тебе; имя твое
исчезнет с лица земли — так, как бы совсем тебя никогда не бывало и не рождалось!
Из-под ресниц его выступили пьяные маленькие
слезы и тотчас
исчезли, точно сразу высохли на разгоревшемся лице, — глухим голосом он повторил...
Читатель! Я хочу, чтобы мысль о покойной осталась в душе твоей: пусть она притаится во глубине ее, но не
исчезнет! Когда-нибудь мы дадим тебе в руки маленькую тетрадку — и мысль сия оживится — и в глазах твоих сверкнут
слезы — или я… не автор.
Сказав,
исчезла вдруг. За нею
Не смеет следовать княжна.
Невинной деве непонятен
Язык мучительных страстей,
Но голос их ей смутно внятен;
Он странен, он ужасен ей,
Какие
слезы и моленья
Ее спасут от посрамленья?
Что ждет ее? Ужели ей
Остаток горьких юных дней
Провесть наложницей презренной?
О Боже! если бы Гирей
В ее темнице отдаленной...
Когда я перечитал последнее письмо матери и поднес его к свечке, невольная
слеза зашевелилась в глазах. Мне представился ясно этот новый удар моей матери, но что меня не остановило. Здесь или за стеной — я для нее уже не существую. Листок загорелся, и мне казалось, что вместе с последним язычком пламени
исчезло все мое прошлое. С этих пор я становился фактически чернским мещанином Иваном Ивановым. Мой план был готов и полон.
Прячась за деревьями и дачами и опять показываясь на минутку, русский терем уходил все дальше и дальше назад и вдруг
исчез из виду. Воскресенский, прижавшись щекой к чугунному столбику перил, еще долго глядел в ту сторону, где он скрылся. «Все сие прошло, как тень и как молва быстротечная», — вспомнился ему вдруг горький стих Соломона, и он заплакал. Но
слезы его были благодатные, а печаль — молодая, светлая и легкая.
И жадный червь ее грызет, грызет, —
Я думаю, тот самый, что когда-то
Терзал Саула; но порой и тот
Имел отраду: арфы звук крылатый,
Как ангела таинственный полет,
В нем воскрешал и
слезы и надежды;
И опускались пламенные вежды,
С гармонией сливалася мечта,
И злобный дух бежал, как от креста.
Но этих звуков нет уж в поднебесной, —
Они
исчезли с арфою чудесной…
На этот раз твердый голос ее будто немного дрогнул, и, как ни укрыто было лицо ее под двойною наметкой, Семену Петровичу показалось, будто
слеза блеснула на очах матери Филагрии. Но тотчас же все
исчезло, и пред ним по-прежнему стояла спокойная, ничем не возмутимая мать игуменья.
Слез как не бывало.
Исчезли на лице и страстность, и нежность. Холодная строгость сменила бурные порывы палившей страсти. Быстро с лужайки вскочив, резким голосом она вскрикнула...
Её смуглое лицо раскраснелось. Следы недавнего отчаяния и
слез уже давно
исчезли с него. Их заменила непоколебимая уверенность, сквозившая теперь в каждой черточке этого юного, воодушевленного личика, горячая уверенность в чистоту правого дела, в победу…
Прочь печаль, сомненья,
слезы, —
Прояснилось солнце вновь!
Снова — грезы, грезы, грезы,
Снова прежняя любовь!
Га, судьба! В тоске рыдая,
Я молился, жизнь кляня,
Чтоб опять любовь былая
Воротилась для меня.
Ты смеялась надо мною, —
Проклял я тебя тогда,
И отбил себе я с бою
То, что ты мне отняла.
Ну, смотри же: с прежней лаской
Смотрит взор тот на меня!
Все
исчезло вздорной сказкой, —
Все!.. Ура… Она моя!
Но Екатерине Алексеевне удалось растрогать императрицу ловкими ответами,
слезами и просьбой отпустить ее к родителям. Елизавета Петровна сказала своему духовнику, отцу Федору Дубянскому, что великий князь не умен, а жена его очень умна. С тех пор имя Екатерины на время
исчезло из политической летописи.
Молодая девушка мертвенно побледнела и долго смотрела на него широко открытыми глазами, в которых мгновенно
исчезли слезы горя и появилось мучительное выражение безысходного отчаяния.
И
слезы ее сейчас же
исчезли. Она начала сладко-пресладко улыбаться и запела какую-то немецкую песенку, которая начиналась словами...
Румянец ее щек
исчез бесследно и лицо приняло бледно-восковой оттенок. Деланная улыбка ее побелевших губ, которою она успокаивала своих домашних, вызывала в окружающих ее не успокоение, а большее страдание, чем горькие
слезы, которые она ежедневно проливала наедине в своей комнате.
Последняя надежда, еще теплившаяся слабою искрою в сердце Ольги Николаевны,
исчезла. Она впала в какую-то апатию. Без
слез просиживала она по целым часам на одном месте, уставив свой взгляд в какую-то ей одной видимую точку.
Помедли улетать, прекрасный сын небес;
Младая Жизнь в
слезах простёрта пред тобою…
Но где я?.. Всё вокруг молчит… призра́к
исчез,
И небеса покрыты мглою.