Неточные совпадения
Слушаю вас, потому что
Бога хочу
слушаться, а не людей, и так как
Бог устами лучших людей только говорит.
— Каков мошенник! — воскликнула комендантша. — Что смеет еще нам предлагать! Выдти к нему навстречу и положить к ногам его знамена! Ах он собачий сын! Да разве не знает он, что мы уже сорок лет в службе и всего, слава
богу, насмотрелись? Неужто нашлись такие командиры, которые
послушались разбойника?
— Опять перебила! Знаю, что ты умница, ты — клад, дай
Бог тебе здоровья, — и бабушки
слушаешься! — повторила свой любимый припев старушка.
Сестрица
послушалась и была за это вполне вознаграждена. Муж ее одной рукой загребал столько, сколько другому и двумя не загрести, и вдобавок никогда не скрывал от жены, сколько у него за день собралось денег. Напротив того, придет и покажет: «Вот, душенька, мне сегодня
Бог послал!» А она за это рожала ему детей и была первой дамой в городе.
— Молчи, баба! — с сердцем сказал Данило. — С вами кто свяжется, сам станет бабой. Хлопец, дай мне огня в люльку! — Тут оборотился он к одному из гребцов, который, выколотивши из своей люльки горячую золу, стал перекладывать ее в люльку своего пана. — Пугает меня колдуном! — продолжал пан Данило. — Козак, слава
богу, ни чертей, ни ксендзов не боится. Много было бы проку, если бы мы стали
слушаться жен. Не так ли, хлопцы? наша жена — люлька да острая сабля!
— Вас-то?.. Господи, я скорей
бога не
послушаюсь, чем вас! — проговорил Павел.
— Пора! — сказал Серебряный, садясь в седло, и вынул саблю. — Чур меня
слушаться, ребята, не сбиваться в кучу, не рассыпаться врозь, каждый знай свое место. С
богом, за мной!
Попробовала было встать на молитву — не внушит ли что
Бог? — но и молитва на ум не шла, даже язык как-то не
слушался.
— «А и дерзок был сей сын-еретик: во Христа-бога не веровал, не любил матери божией, мимо церкви шёл — не кланялся, отца, матери не
слушался…»
Шабельский. Ей-богу, а ведь он серьезно. Этот гений уверен, что я его
послушаюсь и женюсь…
— Да сама-то она перед смертию
бог знает какие было планы строила, — отвечал, кашлянув, Елпидифор Мартыныч, — и требовала, чтоб ребенка отвезли в Швейцарию учить и отдали бы там под опекунство какого-то философа, ее друга!.. Не
послушаются ее, конечно!.. Николай Гаврилыч просто хочет усыновить его и потом, говорит, всего вероятнее, по военной поведу…
Узнали наконец одну капитальную вещь, именно: что князем овладела какая-то неизвестная Степанида Матвеевна,
бог знает какая женщина, приехавшая с ним из Петербурга, пожилая и толстая, которая ходит в ситцевых платьях и с ключами в руках; что князь
слушается ее во всем как ребенок и не смеет ступить шагу без ее позволения; что она даже моет его своими руками; балует его, носит и тешит как ребенка; что, наконец, она-то и отдаляет от него всех посетителей, и в особенности родственников, которые начали было понемногу заезжать в Духаново, для разведок.
Я говорил тебе, Ольга: не люби его!.. ты не
послушалась, ты, как обыкновенная женщина, прельстилась на золото, красоту и пышные обещания… ты мне не поверила: он обещал тебе счастие — мечту — а я обещал: месть и верную месть: ты выбрала первое; ты смела помыслить, что люди могут противиться судьбе; будто бы я уж так давно отвергнут
богом, что он захочет мне отказать в первом, последнем, единственном удовольствии!..
— Все равно… Ступай, ради
бога! У меня есть предчувствие… Пожалуйста,
послушайся меня! Ступай сейчас; возьми извозчика…
Каменщик остановился. Он в эту хмельную, безумную, бредовую секунду готов был убить кого угодно — отца, сестру, священника, даже самого православного
бога, но также был готов, как ребенок,
послушаться приказания каждой твердой воли.
— Друг мой Машенька, не огорчайся, не плачь, — проговорила старуха, тоже со слезами на глазах. — Я переделаю его по-своему: я не дам ему сделать тебя несчастной и заставлю его думать о семействе. Я все это предчувствовала и согласилась только потому, что видела, как ты этого желаешь.
Слушайся только, друг мой, меня и,
бога ради, не верь ему ни в чем. Если только мы не будем его держать в руках и будем ему давать денег, он тебя забудет и изменит тебе.
— Вот, возьмите, — продолжал он, подавая Григорию беленькую бумажку, — это вам жалует барыня… Мирно у меня жить, дружно… Ты во всем
слушайся мужа своего… работай… Ну —
бог с вами, ступайте.
Напрасно я восставал против этой его системы закладыванья: на все мои замечания он отвечал: «Господа так ездят, красивее этак!..» В настоящем случае я ничего уж и не говорил и только просил его, ради
бога, не гнать лошадей, а ехать легкой рысью; он сначала как будто бы и
послушался; но в нашем же поле, увидев, что идут из Утробина две молоденькие крестьянки, не мог удержаться и, вскрикнув: «Эх, вы, миленькие!» — понесся что есть духу.
Бурмистр(пожимая плечами). Седьмой десяток теперь живу на свете, а таких господ не привидывал, ей-богу: мучают, терзают себя из-за какого-нибудь мужика — дурака необразованного. Ежели позвать его теперь сюда, так я его при вас двумя словами обрезонлю. Вы сами теперь, Сергей Васильич, помещик и изволите знать, что мужику коли дать поблажку, так он возьмет ее вдвое. Что ему так оченно в зубы-то смотреть?.. Досконально объяснить ему все, что следует, и баста: должен
слушаться, что приказывают.
Он от самого своего рождения никого и ни в чем еще не
послушался; а за намерение его идти в военную службу надобно благодарить
бога, потому что там его по крайней мере повымуштруют и порастрясут ему матушкины ватрушки; но полагал бы только с своей стороны лучшим — поступить ему в пехоту, так как в кавалерии служба дорога; записывать же его в депутатское собрание — значит продолжать баловство и давать ему возможность бить баклуши.
Хороший материал для счастья! Разыгравшаяся плоть и несчастье другого… Несчастье другого всегда бывает чьим-нибудь счастьем! Впрочем, это старо… Новая ложь охотнее
слушается, чем старая истина…
Бог с вами! Живите, как знаете!
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих рук дело,
слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол, в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела
Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— Да что ты в самом деле, Максимыч, дура, что ли, я повитая?
Послушаюсь я злых людей, обижу я Грунюшку? Да никак ты с ума спятил? — заговорила, возвышая голос, Аксинья Захаровна и утирая рукавом выступившие слезы. — Обидчик ты этакой, право, обидчик!.. Какое слово про меня молвил!.. По сердцу ровно ножом полоснул!..
Бога нет в тебе!.. Право,
Бога нет!..
— Ради
Бога! Разве можно детей, да еще такого ребенка, переучивать! (И, спохватившись:) Конечно, милые Азиа и Марина, вы во всем всегда должны
слушаться фрейлейн Паула, но сегодня мы все вместе, — и Марина, и Азиа, и я…
Что, если бы он, как другие, сказал: никто не может вернее Моисея объяснить закон
бога, он бы был ничто, и дух божий покинул бы его душу. Но он общался не с людьми, а с
богом,
слушался его голоса, а не своего страха перед людьми. Он не побоялся ни церкви, ни государства и не смутился, хотя Пилат и Ирод подружились только затем, чтобы распять его.
Когда человеку приходится выбирать между тем, что велит
бог и что велит власть, и он делает то, что велит власть, то он поступает так, как поступил бы человек,
слушаясь не того хозяина, у которого он живет, а того первого человека, которого он встретил на улице.
«На Страшном суде их спросят: зачем вы шалили и обманывали бедного извозчика? — думаю я. — Они начнут оправдываться, но нечистые духи схватят их и потащат в огонь вечный. Но если они будут
слушаться родителей и подавать нищим по копейке или по бублику, то
бог сжалится над ними и пустит их в рай».
— Да-с; есть духи шаловливые, легкие, ветреные, которым не только ничего не значит врать и паясничать, которые даже находят в том удовольствие и нарочно для своей потехи готовы
Бог весть что внушать человеку. Бывали ведь случаи ужасных ошибок, что
слушались долго какого-нибудь великого духа, а потом вдруг выходило, что это гаерничал какой-нибудь самозванец, бродяжка, дрянь.
— Оно конечно, Павел Иваныч, дурному человеку нигде пощады нет, ни дома, ни на службе, но ежели ты живешь правильно,
слушаешься, то какая кому надобность тебя обижать? Господа образованные, понимают… За пять лет я ни разу в карцере не сидел, а бит был, дай
бог память, не больше одного раза…
— Не женится, Melanie, не женится. Серж упрям, как все нынешние университетские молодые люди, и потому он вас с сестрой Верой не
слушался. Что же в самом деле: как вы с ним обращались? — сестра Вера хотела его проклинать и наследство лишить, но ведь молодые люди
богу не верят, да и батюшка отец Илья говорит, что на зло молящему
бог не внемлет, а наследство у Сережи — отцовское, — он и так получит.
— Нет, нет! Ради
бога, голубушка, идите с Зиной и не показывайтесь! Увидит вас, еще больше обозлится. Он мне и так утром говорил, что это вы меня подучаете его не
слушаться.
— Так вот, сестра, что такое твой христианский
бог! Он приказывает щадить врагов для того, чтоб они потом могли предавать таким адским мучениям твоих братьев?.. Спасибо тебе, сестра!.. Оо-о!.. Если бы я тебя тогда не
послушался, мы были бы теперь свободны, были бы на родине… Ооооооо!..
Они писали, что стыдно нам, братцы, огорчать нашего царя-батюшку, нужно нам
слушаться начальства, молиться
богу, первее же всего — не пить водки, от нее, проклятой, все зло бывает.
Бог, говорит, за это тебе не попустит!»
Послушался…
— Что за свое? Известно, вся хворь твоя от этого, замуж тебе пора, вот те и сказ, так я и доложила Семену Аникичу… Он, дай ему
Бог здоровья, меня, старуху,
послушался, слышь, гонца послал в Москву с грамоткой…
Оставить дружину в этот решительный, роковой час казалось им ужасным преступлением, за которое они должны дать ответ
богу, и оба исполнили свое дело: оба не
послушались приказания Иоаннова.
— Говорил ведь, не
слушались, — покачал головой смотритель, садясь ко мне на кровать. — Слава
Богу, вовремя поспешил, а то так и нашли бы вы могилку в сибирской степи.
Начальства должно во всем
слушаться, и велено за него
бога молить.
Проезжий. Вот то-то и дело. Одно из двух: либо
богу служи, либо дьяволу. Хочешь дьяволу — пьянствуй, ругайся, дерись, ненавиствуй, корыстовайся, не божьего закона
слушайся, а людского, — и жизнь будет плохая; а хочешь служить
богу — его одного слухай: не то что грабить или убивать, а никого не осуждай, не ненавиствуй, не влипай в худые дела, и не будет плохой жизни.
— И то
послушаюсь тебя, часочек какой вздремну покуда так в платье. Иди-ка ты от меня с
Богом.
— Обожай, друг мой, одного
Бога и его слова
слушайся, а не повторяй чужих глупостей.