Неточные совпадения
Два казака, встретившие меня и следившие за
убийцей, подоспели, подняли раненого, но он был уже при последнем издыхании и сказал только два
слова...
— Да как же, вот этого бедного Миколку вы ведь как, должно быть, терзали и мучили, психологически-то, на свой манер, покамест он не сознался; день и ночь, должно быть, доказывали ему: «ты
убийца, ты
убийца…», — ну, а теперь, как он уж сознался, вы его опять по косточкам разминать начнете: «Врешь, дескать, не ты
убийца! Не мог ты им быть! Не свои ты
слова говоришь!» Ну, так как же после этого должность не комическая?
Он вдруг вспомнил
слова Сони: «Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: „Я
убийца!“ Он весь задрожал, припомнив это.
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять страшная идея убийства поразила ее. В переменившемся тоне его
слов ей вдруг послышался
убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он
убийца! Да разве это возможно?»
— Ни единой минуты не верил, что ты
убийца, — вдруг вырвалось дрожащим голосом из груди Алеши, и он поднял правую руку вверх, как бы призывая Бога в свидетели своих
слов. Блаженство озарило мгновенно все лицо Мити.
Слова «
убийца» и «изверг» больно отозвались в сердце Алеши.
Там
убийцы, разбойники, а ты чего такого успел нагрешить, что себя больше всех обвиняешь?» — «Матушка, кровинушка ты моя, говорит (стал он такие любезные
слова тогда говорить, неожиданные), кровинушка ты моя милая, радостная, знай, что воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват.
Зинаида торопливо пожала мне руку и побежала вперед. Мы вернулись во флигель. Майданов принялся читать нам своего только что отпечатанного «
Убийцу», но я не слушал его. Он выкрикивал нараспев свои четырехстопные ямбы, рифмы чередовались и звенели, как бубенчики, пусто и громко, а я все глядел на Зинаиду и все старался понять значение ее последних
слов.
Государь же вздохнул, пожал плечами с эполетами и сказал: «Закон» и подставил бокал, в который камер-лакей наливал шипучий мозельвейн. Все сделали вид, что удивлены мудростью сказанного государем
слова. И больше о телеграмме не было речи. И двух мужиков — старого и молодого — повесили с помощью выписанного из Казани жестокого
убийцы и скотоложника, татарина-палача.
— Просила, но он мне сказал, что если по делу окажется, что ты
убийца (на последние
слова Екатерина Петровна сделала некоторое ударение), тогда он будет непременно действовать против тебя!
«Напрасный гнев, — продолжает Мопассан, — негодование поэта. Война уважаема, почитаема теперь более, чем когда-либо. Искусный артист по этой части, гениальный
убийца, г-н фон Мольтке отвечал однажды депутатам общества мира следующими страшными
словами: «Война свята и божественного установления, война есть один из священных законов мира, она поддерживает в людях все великие и благородные чувства: честь, бескорыстие, добродетель, храбрость. Только вследствие войны люди не впадают в самый грубый материализм».
Французский забытый теперь писатель Alphonse Karr сказал где-то, доказывая невозможность уничтожения смертной казни: «Que Messieurs les assassins, commencent par nous donner l’exemple», [Пусть господа
убийцы сначала подадут нам пример.] и много раз я потом слыхал повторение этой шутки людьми, которым казалось, что этими
словами выражен убедительный и остроумный довод против уничтожения смертной казни.
Так! с юности твоей преданный лукавству и нечестию, упитанный неповинной кровию, ты шел путем беззакония, дела твои вопиют на небеса; но хуже ли ты разбойника, который, умирая, сказал: «Помяни мя, господи! егда приидеши во царствии твоем!» И едва
слова сии излетели из уст
убийцы — и уже имя его было начертано на небеси!
Хор затянул плясовую; — Начинай же, Оленька! — закричал Палицын, — не стыдись!.. она вздрогнула; ей пришло на мысль, что она будет плясать перед
убийцею отца своего; — эта мысль как молния ворвалась в ее душу и озарила там следы минувшего; и все обиды, все несправедливости, унижения рабства, одним
словом, жизнь ее встала перед ней, как остов из гроба своего; и она почувствовала его упрек…
Итак, я сижу в Петербургской гостинице уже девятый день. Вопли души совершенно истощили мое портмоне. Хозяин — мрачный, заспанный, лохматый хохол с лицом
убийцы — уже давно не верит ни одному моему
слову. Я ему показываю некоторые письма и бумаги, из которых он мог бы и т. д., но он пренебрежительно отворачивает лицо и сопит. Под конец мне приносят обедать, точно Ивану Александровичу Хлестакову: «Хозяин сказал, что это в последний раз…»
К
словам: «
убийца», с одной стороны, и «доблестный защитник порядка» — с другой, он привык, так часто, почти неизменно повторялись они в письмах; как будто привык он и к тому, что все, и друзья и враги, одинаково верили в неизбежность смерти.
Преступник —
слово страшное. Так называются
убийцы, воры, грабители, вообще люди злые и нравственно отпетые. А Саша слишком далек от всего этого… Правда, он много должен и не платит долгов. Но ведь долг — не преступление, и редкий человек не должен. Полковник и Иван Маркович — оба в долгах…
— И этот-то вот злодей, этот вероломный
убийца, с ног до головы обрызганный кровью (он все повышал голос, сделал паузу и закончил трагическим шепотом), был признан православною церковью — святым! (Последнее
слово он прошипел чуть слышно.)
«Он меня прямо назвал по имени и
убийцей княжны и княгини Полторацкой…» — припоминались ей
слова Никиты.
При
слове «
убийца», Евгений Николаевич побледнел и затрясся, но это было делом одной секунды. Яркая краска сменила бледность его лица, глаза загорелись злобным огнем, как бы в предвкушении близкого торжества над этой холодной женщиной.
Дворовые молчали, они знали какое это было «рыбье
слово». Кузьма, действительно, около двух месяцев был капризом Салтыковой. Зверство, высказанное им при расправе с Фимкой, увлекло этого изверга в женском образе. Объятия злодея и
убийцы показались ей верхом сладострастного наслаждения. Зазнавшийся парень, однако, сам испортил все дело, начал пьянствовать и, наконец, надоел Дарье Николаевне так, что та прогнала его от себя.
В уме княжны закрадывалось сомнение. Это сомнение находило себе благодарную почву в дальнейших
словах покойной Капочки, росло и делало ее предсмертную исповедь все более и более загадочной. «Я отравилась сама,
убийца нас обоих Сигизмунд, мой лю…»
— Ну так что же, что проститутка? — говорит председатель и
слово «проститутка» произносит так же привычно, как произносит он другие не совсем обыкновенные
слова: «
убийца», «грабитель», «жертва». — Ведь вы же христианка?
Тут же видит он открытый гроб, в котором покоится полусгнившее тело, с искаженными чертами почерневшего лица, на котором он читает роковое
слово:
убийца.
— Страшные
слова не есть еще страшные понятия: «
убийца… преступление…» Это только
слова…
Палач исполнил то, что хотел и что взялся исполнить. Но исполнение это было нелегко.
Слова Светлогуба: «И не жалко тебе меня?» — не выходили у него из головы. Он был
убийца, каторжник, и звание палача давало ему относительную свободу и роскошь жизни, но с этого дня он отказался впредь исполнять взятую на себя обязанность и в ту же неделю пропил не только все деньги, полученные за казнь, но и всю свою относительно богатую одежду, и дошел до того, что был посажен в карцер, а из карцера переведен в больницу.
И всем сердцам в одно мгновенье,
Как будто свыше откровенье,
Блеснула мысль: «
Убийца тут;
То Эвменид ужасных суд;
Отмщенье за певца готово;
Себе преступник изменил.
К суду и тот, кто молвил
слово,
И тот, кем он внимаем был...