Совместительство у нас есть очень старое и очень важное зло. Даже когда по существу как будто ничему не мешает, оно все-таки составляет зло, — говорил некоторый знатный и правдивый человек и при этом рассказал следующий, по моему мнению, небезынтересный анекдотический случай из старого времени. — Дело идет о бывшем министре финансов, известном графе Канкрине. Я записал этот рассказ под свежим впечатлением, прямо со
слов рассказчика, и так его здесь и передам, почти теми же словами, как слышал.
Неточные совпадения
Рассказчик призадумался
И, помолчав, сказал:
— Соврал я:
слово лишнее
Сорвалось на маху!
«Стой! — крикнул укорительно
Какой-то попик седенький
Рассказчику. — Грешишь!
Шла борона прямехонько,
Да вдруг махнула в сторону —
На камень зуб попал!
Коли взялся рассказывать,
Так
слова не выкидывай
Из песни: или странникам
Ты сказку говоришь?..
Я знал Ермилу Гирина...
Да, и штабс-капитан: в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных
рассказчиках на
словах и на бумаге.
Не успел
рассказчик произнести это последнее
слово, как вдруг обе собаки разом поднялись, с судорожным лаем ринулись прочь от огня и исчезли во мраке.
Другая половина
слова замерла на устах
рассказчика…
Так повествовала Арина Петровна, и, надо сказать правду, редкий
рассказчик находил себе таких внимательных слушателей. Евпраксеюшка старалась не проронить
слова, как будто бы перед ней проходили воочию перипетии какой-то удивительной волшебной сказки; что же касается до Улитушки, то она, как соучастница большей части рассказываемого, только углами губ причмокивала.
— Как же, братец! — отвечал
рассказчик, напоминающий своим колоссальным видом предания о могучих витязях древней России. — Стану я лгать! Я своеручно отдал ему грамоту от нашего архимандрита; говорил с ним лицом к лицу, и он без малого
слов десять изволил перемолвить со мною.
Должно быть, он испытывал большое удовольствие, перечисляя имена угодников и города, — лицо у него было сладкое, глаза смотрели гордо.
Слова своей речи он произносил на тот певучий лад, которым умелые
рассказчики сказывают сказки или жития святых.
Великолепный актер, блестящий
рассказчик, талантливый писатель, добрый, жизнерадостный человек, он оставил яркий след в истории русского театра, перенеся на сцену произведения наших великих писателей, и не мечтавших, когда они писали, что мысли и
слова их, иллюстрируемые живым человеком, предстанут на сцене перед публикой.
Спокойно и без лишних
слов, без давешнего волнения, рассказал он, в виде отчета, как он отвез Лизу, как ее мило там приняли, как это ей будет полезно, и мало-помалу, как бы совсем и забыв о Лизе, незаметно свел речь исключительно только на Погорельцевых, — то есть какие это милые люди, как он с ними давно знаком, какой хороший и даже влиятельный человек Погорельцев и тому подобное. Павел Павлович слушал рассеянно и изредка исподлобья с брезгливой и плутоватой усмешкой поглядывал на
рассказчика.
В лице его погиб, быть может, крупный поэт, в крайнем случае недюжинный
рассказчик, умевший всё оживлять и даже в камни влагавший душу своими скверными, но образными и сильными
словами.
Рассказчик кончил. Слушатели еще молчали, но, наконец, один из них откашлянулся и заметил, что в истории этой все объяснимо, и сны Михайлицы, и видение, которое ей примерещилось впросонье, и падение ангела, которого забеглая кошка или собака на пол столкнула, и смерть Левонтия, который болел еще ранее встречи с Памвою, объяснимы и все случайные совпадения
слов говорящего какими-то загадками Памвы.
— Ах ты, стерва! — не утерпел наконец сотский и быстро повернулся лицом к
рассказчику. — Я бы ей самой в пыку за такие
слова дал!..
Тут фальцет перебил
рассказчика словами...
То, наконец, говорили, что будто бы выходит такое, что некоторые чиновники, начиная с самых древнейших, должны для того, чтоб немедленно сделаться образованными, какой-то экзамен по всем предметам держать и что, таким образом, прибавлял
рассказчик, многое выйдет на чистую воду, и некоторым господам придется положить свои карты на стол, — одним
словом, рассказывались тысяча таких или тому подобных пренелепейших толков.
Я говорю: «Вперед, ребята, за мной!» Только мы подошли, знаете, смотрим, я вижу тут, как это… знаете, как это называется? — и
рассказчик замахал руками, отыскивая
слово.
Лиза, Тони и Даша уселись кругом
рассказчика, впиваясь слухом и сердцем в каждое его
слово.
— Поляк… — сильно затянувшись, так, что трубка захрипела, и сплюнув в сторону, продолжал
рассказчик. — Поляк, — мы тоже его доподлинно знаем, — глуп… Он форсит, на это его взять, только из форсу-то его выходит один для него конфуз, баба его подзадорит, он на
словах для нее на рожон лезть готов, шапку заломит, пошел ходить, а как до дела чуть, сейчас и «до лясу».
— Очень рад вас видеть, князь, — сказал он. — Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. — У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни
слова про дела. — И он опять обратился к
рассказчику, и опять засмеялся.