Неточные совпадения
В коротких, но определительных
словах изъяснил, что уже издавна ездит он по России, побуждаемый и потребностями, и любознательностью; что государство наше преизобилует предметами замечательными, не говоря уже о красоте мест, обилии промыслов и разнообразии почв; что он увлекся картинностью местоположенья его деревни; что, несмотря, однако же, на картинность местоположенья, он не дерзнул бы никак обеспокоить его неуместным заездом своим, если бы не случилось что-то в бричке его, требующее руки помощи со стороны
кузнецов и мастеров; что при всем том, однако же, если бы даже и ничего не случилось в его бричке, он бы не мог отказать себе в удовольствии засвидетельствовать ему лично свое почтенье.
Его
слова прерваны были вопросом черта: «Прямо ли ехать к царице?» «Нет, страшно, — подумал
кузнец.
— Постой, голубчик! — закричал
кузнец, — а вот это как тебе покажется? — При сем
слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. — Постой же, — сказал он, стаскивая его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут
кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
— Да, — продолжала гордо красавица, — будьте все вы свидетельницы: если
кузнец Вакула принесет те самые черевики, которые носит царица, то вот мое
слово, что выйду тот же час за него замуж.
— К тебе пришел, Пацюк, дай Боже тебе всего, добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! —
Кузнец иногда умел ввернуть модное
слово; в том он понаторел в бытность еще в Полтаве, когда размалевывал сотнику дощатый забор. — Пропадать приходится мне, грешному! ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж, Пацюк? — произнес
кузнец, видя неизменное его молчание, — как мне быть?
Кузнец вошел, не говоря ни
слова, не снимая шапки, и почти повалился на лавку. Заметно, что он был весьма не в духе.
Помню, эти
слова меня точно пронзили… И для чего он их проговорил и как пришли они ему в голову? Но вот труп стали поднимать, подняли вместе с койкой; солома захрустела, кандалы звонко, среди всеобщей тишины, брякнули об пол… Их подобрали. Тело понесли. Вдруг все громко заговорили. Слышно было, как унтер-офицер, уже в коридоре, посылал кого-то за
кузнецом. Следовало расковать мертвеца…
— А мне что! По мне хоть совсем не обедайте. Я не на вас ворчу;
кузнецам только
слово сказал.
Потом Евсей с дядей сидели на дворе, в тени около конюшен, и
кузнец говорил осторожно, точно щупая
словами что-то непонятное ему.
Вернулись все домой, а Насти не было. Два дня и три ночи она пропадала. Ездили за ней и к
кузнецу и к Петровне, но никто ее нигде не видал. На третий день чередников мальчишка, пригнавши вечером овец, сказал: «А Настька-то прокудинская в ярушках над громовым ключом сидит». Поехали к громовому ключу и взяли Настю. Дома она ни на одно
слово не отвечала. Села на лавку и опять охать.
Осенью, когда речка замерзла и твердая, как камень, земля покрылась сухим снегом, Настя в одну ночь появилась в сенях
кузнеца Савелья. Авдотья ввела ее в избу, обогрела, надела на нее чистую рубашку вместо ее лохмотьев и вымыла ей щелоком голову. Утром Настя опять исчезла и явилась на другой день к вечеру.
Слова от нее никакого не могли добиться. Дали ей лапти и свиту и не мешали ей приходить и уходить молча, когда она захочет. Ни к кому другим, кроме
кузнеца, она не заходила.
Далее словоохотливая рассказчица распространялась обыкновенно о том, как вообще мертвецы ненавидят живых людей за то, что последние остаются на земле как бы взамен их и пользуются всеми мирскими благами и удовольствиями. Она присовокупляла, тут же в доказательство справедливости
слов своих, что всем известный
кузнец Дрон вскоре после смерти стал являться в селе, пугал всех, и что кума Татьяна сама, своими глазами, видела его раз за барским овином.
Тенькают синицы, бьёт дятел, шуршит, бегая по стволам, поползень, опадая, шелестят листья, и мерно, точно
кузнец гвозди, отбивает Досекин острые, холодные
слова.
От избытка чувств и под влиянием только что выпитой наливки, Огнев говорил певучим семинарским голосом и был так растроган, что выражал свои чувства не столько
словами, сколько морганьем глаз и подергиваньем плеч.
Кузнецов, тоже подвыпивший и растроганный, потянулся к молодому человеку и поцеловался с ним.
Дядя вскочил и трусливо замигал глазами. Он хотел говорить, но от изумленья и перепуга не сказал ни
слова, конфузливо улыбнулся и старчески засеменил из флигеля, оставив у нас свою шляпу. Когда, немного погодя, во флигель прибежала встревоженная матушка, Федор и Победимский всё еще, словно
кузнецы молотками, стучали кулаками по столу и говорили: «Я не позволю!»
Груша. Что ты, что ты?! Нехорошо! Нешто такие
слова говорят? В какой час скажется. Вот у нас
кузнец Еремка, все этак душой-то своей клялся, в преисподнюю себя проклинал… Ну, что ж, сударь ты мой… такая-то страсть!.. И завел его на сеновал под крышу. Насилу стащили, всего скорчило. Уж такой-то этот Еремка распостылый! Каких бед с ним не было! Два раза из прорубя вытаскивали, а ему все как с гуся пода.
Прадед Семена Родионовича, Кирилл Дементьев Богачев в конце XVII века числился в разряде «тульских казенных
кузнецов и ствольных заворщиков»; иными
словами: был житель Тулы и принадлежал к податному сословию, между тем как предки его в первой половине XVII века числились в разряде бояр и детей боярских.
— Что пузо, что брюхо, — мясо-то одно. А
кузнеца, свет мой, прикрутили к сосне, стали его на медные шипы подковывать. Да, спасибо, догадался: через левое плечо себя обсвистал да черным
словом три раза навыворот выругался, — только тем его и отшиб… С неделю опосля того на пятку ступить не мог.
Видаясь со своими соседями —
кузнецом, лавочником, лесником — и с своими домохозяевами, я заметил, что они недоумевают: «Какие же это вредные
слова бывают?» Этого им никто объяснить не мог, а им это было очень нужно знать.
Растопчин, ни
слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную, светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что-то. Окровавленный
кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.