Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться не стану. (К Стародуму.) Отроду,
батюшка, ни с кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век
слова не скажу. Пусть же, себе на уме, Бог тому заплатит, кто меня, бедную, обижает.
— Эх,
батюшка!
Слова да
слова одни! Простить! Вот он пришел бы сегодня пьяный, как бы не раздавили-то, рубашка-то на нем одна, вся заношенная, да в лохмотьях, так он бы завалился дрыхнуть, а я бы до рассвета в воде полоскалась, обноски бы его да детские мыла, да потом высушила бы за окном, да тут же, как рассветет, и штопать бы села, — вот моя и ночь!.. Так чего уж тут про прощение говорить! И то простила!
Сидят они у
батюшки теперь,
Вот кабы вы порхнули в дверь
С лицом веселым, беззаботно:
Когда нам скажут, что хотим, —
Куда как верится охотно!
И Александр Андреич, — с ним
О прежних днях, о тех проказах
Поразвернитесь-ка в рассказах:
Улыбочка и пара
слов,
И кто влюблен — на всё готов.
— Да полно вам,
батюшка, томить-то меня жалкими
словами! — умолял Захар. — Ах ты, Господи!
— В кого это ты,
батюшка, уродился такой живчик, да на все гораздый? — ласково говорила она. —
Батюшка твой, царство ему небесное, был такой серьезный,
слова на ветер не скажет, и маменьку отучил смеяться.
— Ну, вот таким манером, братец ты мой, узналось дело. Взяла матушка лепешку эту самую, «иду, — говорит, — к уряднику».
Батюшка у меня старик правильный. «Погоди, — говорит, — старуха, бабенка — робенок вовсе, сама не знала, что делала, пожалеть надо. Она, може, опамятуется». Куды тебе, не приняла
слов никаких. «Пока мы ее держать будем, она, — говорит, — нас, как тараканов, изведет». Убралась, братец ты мой, к уряднику. Тот сейчас взбулгачился к нам… Сейчас понятых.
— Вот какие вопросы вы задаете! Ну-с, это,
батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу. Встретите у меня ученых, литераторов, художников. Тогда и поговорим об общих вопросах, — сказал адвокат, с ироническим пафосом произнося
слова: «общие вопросы». — С женой знакомы. Приезжайте.
— Мудрено что-то, — вздыхала Марья Степановна. — Не пойму я этого Сережу… Нету в нем чего-то, характеру недостает: собирается-собирается куда-нибудь, а глядишь — попал в другое место. Теперь вот тоже относительно Нади: как будто она ему нравится и как будто он ее даже боится… Легкое ли место — такому мужчине какой-нибудь девчонки бояться! И она тоже мудрит над ним… Я уж вижу ее насквозь: вся в родимого
батюшку пошла,
слова спросту не молвит.
Наскоро дав им аттестацию, Кирсанов пошел сказать больной, что дело удалось. Она при первых его
словах схватила его руку, и он едва успел вырвать, чтоб она не поцеловала ее. «Но я не скоро пущу к вам вашего
батюшку объявить вам то же самое, — сказал он: — он у меня прежде прослушает лекцию о том, как ему держать себя». Он сказал ей, что он будет внушать ее отцу и что не отстанет от него, пока не внушит ему этого основательно.
— Как за что,
батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит
слово батюшкино. Доселе бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди до усадьбы доберутся.
— Здоров ли ваш медведь,
батюшка Кирила Петрович, — сказал Антон Пафнутьич, вспомня при сих
словах о своем косматом знакомце и о некоторых шутках, коих и он был когда-то жертвою.
И точно: Аннушка не заставила себя ждать и уже совсем было собралась сказать приличное случаю
слово, но едва вымолвила: «Милостив батюшка-царь! и об нас, многострадальных рабах, вспомнил…» — как матушка уже налетела на нее.
— Да, помните, еще
батюшка проповедь говорил… о мздоимцах… Папаша! что такое за
слово: «мздоимцы»?
— Мы,
батюшка, милостивое
слово государево чувствуем и никогда его забыть не можем за то, что он на своих людей надеется, а как нам в настоящем случае быть, того мы в одну минуту сказать не можем, потому что аглицкая нация тоже не глупая, а довольно даже хитрая, и искусство в ней с большим смыслом.
Одним
словом, бабы приготовили глухой отпор замыслам грозного батюшки-свекра. Ждали только Артема, чтобы объяснить все. Артем приехал с Мурмоса около Дмитриевой субботы, когда уже порошил снег. Макар тоже навернулся домой, — капканы на волков исправлял. Но бабьи замыслы пока остались в голове, потому что появился в горбатовском дому новый человек: кержак Мосей с Самосадки. Его зазвал Артем и устроил в передней избе.
Поклонилась в ноги отцу меньшая дочь и говорит таково
слово: «Государь ты мой
батюшка родимой!
Рассказала она своему
батюшке родимому и своим сестрам старшиим, любезныим про свое житье-бытье у зверя лесного, чуда морского, все от
слова слова, никакой крохи не скрываючи, и возвеселился честной купец ее житью богатому, царскому, королевскому, и дивился, как она привыкла смотреть на свово хозяина страшного и не боится зверя лесного, чуда морского; сам он, об нем вспоминаючи, дрожкой-дрожал.
Позвал честной купец меньшую дочь и стал ей все рассказывать, все от
слова до
слова, и не успел кончить речи своей, как стала перед ним на колени дочь меньшая, любимая и сказала: «Благослови меня, государь мой
батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду морскому и стану жить у него.
Везде было одно и то же: те же поклоны, те же добрые обрадованные лица и те же простые
слова: «Благодарствуем,
батюшка Алексей Степаныч».
— Здравствуйте,
батюшка Михайло Поликарпыч!..
Батюшка наш, Павел Михайлыч, здравствуйте!.. Вот кого бог привел видеть! — говорила она, отчеканивая каждое
слово и подходя к руке барина и барчика.
— Знаю я,
батюшка! Десять лет сряду за убылые души плачу — очень хорошо знаю! Кого в солдаты, кого в ратники взяли, а кто и сам собой помер — а я плати да плати! Россия-матушка — вот тебе государство! Не маленькая я, что ты меня этим
словом тычешь! Знаю, ах, как давно я его знаю!
Одним
словом, кончилось ничем, и
батюшка, придя в тот же вечер к генералу, заявил, что Анпетов, даже по многому увещанию, остался непреклонен.
И французский язык, и что я большая дура, и что содержательница нашего пансиона нерадивая, глупая женщина; что она об нашей нравственности не заботится; что
батюшка службы себе до сих пор не может найти и что грамматика Ломонда скверная грамматика, а Запольского гораздо лучше; что на меня денег много бросили по-пустому; что я, видно, бесчувственная, каменная, — одним
словом, я, бедная, из всех сил билась, твердя разговоры и вокабулы, а во всем была виновата, за все отвечала!
Батюшка начнет говорить, что я ему не доставляю никаких радостей, никаких утешений; что они из-за меня последнего лишаются, а я до сих пор не говорю по-французски; одним
словом, все неудачи, все несчастия, все, все вымещалось на мне и на матушке.
Матушка, бывало, и плакать боялась,
слова сказать боялась, чтобы не рассердить
батюшку; сделалась больная такая; все худела, худела и стала дурно кашлять.
После каждого посещения
батюшка делался таким недовольным, сердитым: по целым часам ходит, бывало, из угла в угол, нахмурясь, и ни с кем
слова не вымолвит.
— А вы зачем у меня украли? — возражал он, — воровали бы в другом месте, я и
слова бы не сказал… Нет,
батюшка, это не порядки! Любишь кататься, люби и саночки возить!
— Ребята! смотри, молодцами у меня! С ружей не палить, а штыками е….. их м… Когда я крикну «ура! » за мной и не отставать е….. вашу м…… Дружней, главное дело… покажем себя, не ударим лицом в грязь, а, ребята? За царя, за
батюшку! — говорил он, пересыпая свои
слова ругательствами и ужасно размахивая руками.
Аграфена Кондратьевна. Да коли уж ты,
батюшка, отец, так не будь свекором! Пора, кажется, в чувство прийти: расставаться скоро приходится, а ты и доброго
слова не вымолвишь; должен бы на пользу посоветовать что-нибудь такое житейское. Нет в тебе никакого обычаю родительского!
Тяжеловато было Александрову оставаться с
батюшкой Михаилом. Священник обнял мальчика, и долгое время они ходили туда и назад по паперти. Отец Михаил говорил простые, но емкие
слова.
Пришел и
батюшка и сказал несколько прочувствованных
слов на тему: где корень зла? — а в заключение обратился ко мне с вопросом: богом вас заклинаю, господин пришлец! ответьте, вы — потомок отцов ваших или не вы?
— Эк,
батюшка, хватились! Я после того еще два раза под судом был. Хотите, я вам, в кратких
словах, весь свой формуляр расскажу? — Отчего ж! с удовольствием! В Ташкенте — был, обрусителем — был, под судом — был. Купца — бил, мещанина — бил, мужика — бил. Водку — пил. Ха-ха!
— А провал их знает, постоят ли,
батюшка! Ворон ворону глаз не выклюет; а я слышал, как они промеж себя поговаривали черт знает на каком языке, ни
слова не понять, а, кажись, было по-русски! Берегись, боярин, береженого коня и зверь не вредит!
—
Батюшка, — кричали ему вслед хозяева, — вернись, родимый, послушай нашего
слова! Несдобровать тебе ночью на этой дороге!
— Не спрашивай меня,
батюшка. Мое знанье
словами не сказывается; чуется мне, что они недобрые люди, а почему чуется, не спрашивай. Даром я никого еще не остерегала. Кабы послушалась меня покойная матушка твоя, она, может, и теперь бы здравствовала еще!
— А знаешь ли, — продолжал строго царевич, — что таким князьям, как ты, высокие хоромы на площади ставят и что ты сам своего зипуна не стоишь? Не сослужи ты мне службы сегодня, я велел бы тем ратникам всех вас перехватать да к Слободе привести. Но ради сегодняшнего дела я твое прежнее воровство на милость кладу и батюшке-царю за тебя
слово замолвлю, коли ты ему повинную принесешь!
— Максимушка! — сказал он, принимая заискивающий вид, насколько позволяло зверское лицо его, — не в пору ты уезжать затеял! Твое
слово понравилось сегодня царю. Хоть и напугал ты меня порядком, да заступились, видно, святые угодники за нас, умягчили сердце батюшки-государя. Вместо чтоб казнить, он похвалил тебя, и жалованья тебе прибавил, и собольею шубой пожаловал! Посмотри, коли ты теперь в гору не пойдешь! А покамест чем тебе здесь не житье?
При этих
словах Аннинька и еще поплакала. Ей вспомнилось: где стол был яств — там гроб стоит, и слезы так и лились. Потом она пошла к
батюшке в хату, напилась чаю, побеседовала с матушкой, опять вспомнила: и бледна смерть на всех глядит — и опять много и долго плакала.
У
батюшки даже в глазах зарябило: до того пристально он смотрел на Иудушку. Поэтому, и чувствуя, что светские приличия требуют, чтобы собеседник хоть от времени до времени вставлял
слово в общий разговор, он покачал головой и произнес...
— Нет, мой друг, будет! не хочу я тебе, на прощание, неприятного
слова сказать… а нельзя мне здесь оставаться! Не у чего!
Батюшка! помолимтесь!
Аннинька оторопела. Прежде всего ее поразило, что и воплинский
батюшка, и Любинька в одинаковом смысле употребляют
слово «сокровище». Только
батюшка видит в сокровище «основу», а Любинька смотрит на него, как на пустое дело, от которого, впрочем, «подлецы-мужчины» способны доходить до одурения.
Все принятые ребята бессмысленно повторяют эти дикие
слова, и так называемый «
батюшка» уезжает с сознанием того, что он правильно и добросовестно исполнил свой долг, а все эти обманутые ребята считают, что те нелепые, не понятные им
слова, которые они только что произнесли, теперь, на всё время их солдатства, освободили их от их человеческих обязанностей и связали их новыми, более обязательными солдатскими обязанностями.
Со второго
слова она мне: «А есть ли,
батюшка, деревеньки?» То есть ни курицы не было, — что отвечать?
— Вполне, Елена Николаевна, вполне. Какое же может быть лучше призвание? Помилуйте, пойти по следам Тимофея Николаевича… Одна мысль о подобной деятельности наполняет меня радостью и смущением, да… смущением, которого… которое происходит от сознания моих малых сил. Покойный
батюшка благословил меня на это дело… Я никогда не забуду его последних
слов.
Иван Петрович, несмотря на миганье своей супруги, отвечал с увлечением: «Да вот что,
батюшка, я вам скажу: что такой кралечки (без этого живописного
слова он не умел похвалить красоту), какую подцепил брат Алексей, другой не отыщешь в целом свете.
Алексей Степаныч сказал между прочим своим сестрам, что «если они осмелятся еще сказать при нем хотя одно оскорбительное
слово об его невесте или насчет его самого, то он в ту же минуту переедет на другую квартиру, не велит их пускать ни к себе, ни к невесте и обо всем напишет
батюшке».
«Благодарю вас,
батюшка, — сказала она так искренне, с таким внутренним чувством, что каждое
слово доходило до сердца старика, — благодарю вас, что вы не потаили от меня того, что вам было неприятно.
«
Батюшка, Степан Михайлыч! — голосила Арина Васильевна, — воля твоя святая, делай что тебе угодно, мы все в твоей власти, только не позорь нас, не срами своего рода перед невесткой; она человек новый, ты ее до смерти перепугаешь…» Вероятно, эти
слова образумили старика.
Нет,
батюшка, знаем мы самоотверженную любовь вашу; вот, не хочу хвастаться, да так уж к
слову пришло, — как придешь к больному, и сердце замирает: плох был, неловко так подходишь к кровати — ба, ба, ба! пульс-то лучше, а больной смотрит слабыми глазами да жмет тебе руку, — ну, это, братец, тоже ощущенье.
«
Батюшка, ваше благородие, — шепчет, — пожалуйте!.. примите!..» — и с этим
словом сует мне что-то в руку.