Неточные совпадения
Слава
Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным
слепым — не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..
Огудалова. Я ведь только радуюсь, что он тебе нравится. Слава
Богу! Осуждать его перед тобой я не стану, а и притворяться-то нам друг перед другом нечего — ты сама не
слепая.
Ведь вы
Бога отрицаете, подвиг отрицаете, какая же косность, глухая,
слепая, тупая, может заставить меня действовать так, если мне выгоднее иначе?
— Не
слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и
богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом,
боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до
богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
— Старики наши рассказывают, — отвечал Перстень, — и гусляры о том поют. В стародавние то было времена, когда возносился Христос-бог на небо, расплакались бедные, убогие,
слепые, хромые, вся, значит, нищая братия: куда ты, Христос-бог, полетаешь? На кого нас оставляешь? Кто будет нас кормить-поить? И сказал им Христос, царь небесный...
— Живем, как
слепые щенята, что к чему — не знаем, ни
богу, ни демону не надобны! Какие мы рабы господа? Иов — раб, а господь сам говорил с ним! С Моисеем тоже! Моисею он даже имя дал: Мой сей, значит —
богов человек. А мы чьи?..
— Ты гляди, какая она веселая, али это икона? Это — картина,
слепое художество, никонианская забава, — в этой вещи и духа нет! Буду ли я неправо говорить? Я — человек старый, за правду гонимый, мне скоро до
бога идти, мне душой кривить — расчета нет!
Так это было с первых времен и так это шло, постоянно усиливаясь, логически дойдя в наше время до догматов пресуществления и непогрешимости папы или епископов, или писаний, т. е. до совершенно непонятного, дошедшего до бессмыслицы и до требований
слепой веры не
богу, не Христу, не учению даже, а лицу, как в католичестве, или лицам, как в православии, или — веры книжке, как в протестантстве.
Виновен я; гордыней обуянный,
Обманывал я
бога и царей,
Я миру лгал; но не тебе, Марина,
Меня казнить; я прав перед тобою.
Нет, я не мог обманывать тебя.
Ты мне была единственной святыней,
Пред ней же я притворствовать не смел.
Любовь, любовь ревнивая,
слепая,
Одна любовь принудила меня
Все высказать.
— Пашпортов-то много! Вон на Хитровом по полтине пашпорт… И твой-то, может, оттуда, вон и печать-то
слепая… Ступай с
богом!
Вот ежели человек в остроге сидит, или, скажем,
слепой, или без ног, то это, действительно, не дай
бог никому, а ежели он на воле, при своем уме, глаза и руки у него есть, сила есть,
бог есть, то чего ему еще?
— Кот? А кот сразу поверил… и раскис. Замурлыкал, как котенок, тычется головой, кружится, как пьяный, вот-вот заплачет или скажет что-нибудь. И с того вечера стал я для него единственной любовью, откровением, радостью,
Богом, что ли, уж не знаю, как это на ихнем языке: ходит за мною по пятам, лезет на колена, его уж другие бьют, а он лезет, как
слепой; а то ночью заберется на постель и так развязно, к самому лицу — даже неловко ему сказать, что он облезлый и что даже кухарка им гнушается!
— Что же — люди? Люди, как травы, все разные. Для
слепого и солнце черно. Кто сам себе не рад, тот и
богу враг. А впрочем, молоды люди — трёх лет Ивана по отчеству звать рано!
И Касатскому особенно радостна была эта встреча, потому что он презрел людское мнение и сделал самое пустое, легкое — взял смиренно двадцать копеек и отдал их товарищу,
слепому нищему. Чем меньше имело значения мнение людей, тем сильнее чувствовался
бог.
— Что же вы себе думаете… Сидит бен-Бут, как Иов, и молится. Ну, может быть, плачет. Кто пришел к Иову, когда он сидел на навозе? Пришли к нему друзья и стали говорить: «Видишь ты, что сделал над тобою
бог?» А к Баве пришел царь Ирод… Царь Ирод думает себе: «Вот теперь Бава
слепой, Бава сердит на меня. Я узнаю от него правду». Прикинулся простым себе евреем и говорит...
Но кто ни
богом не отмечен,
Ни даже любящей рукой
Не охранен, не обеспечен,
Тот долго бродит как
слепой...
Есть в Америке от рождения
слепая, глухая и немая девочка. Ее выучили ощупью читать и писать. Когда учительница ее объяснила ей, что есть
бог, девочка сказала, что она всегда знала, но только не знала, как это называется.
Для них возникновение мира есть следствие
слепого и нелепого акта воли, как бы ошибки Абсолютного, повлекшей за собой мировой процесс и ввергнувшей само Абсолютное в «трагедию страдающего
бога», причем вся эта история имеет закончиться бесследным уничтожением безрезультатного мироздания и новым погружением Абсолютного в тупой и сонный покой.
А теперь слава
Богу, всем хорошо, всем выгодно: и хозяину, и приказчику, и
слепым.
Укрепясь в таких мыслях, Герасим стал крайним «нетовцем» и считал делом постыдным, противным и
Богу, и совести делаться
слепым пастырем стада
слепых.
А выше беспомощных людей и самовластных
богов стоит
слепой, могучий и беспощадный Рок, и все совершается так, как он заранее постановит.
Грохольский залюбовался. Лиза не
бог весть какая красавица. Правда, ее маленькое кошачье личико, с карими глазами и с вздернутым носиком, свежо и даже пикантно, ее жидкие волосы черны, как сажа, и кудрявы, маленькое тело грациозно, подвижно и правильно, как тело электрического угря, но в общем… Впрочем, в сторону мой вкус. Грохольский, избалованный женщинами, любивший и разлюбивший на своем веку сотни раз, видел в ней красавицу. Он любил ее, а
слепая любовь везде находит идеальную красоту.
И требует
Бог от твари лишь
слепой покорности и жестоко карает за непокорность.
Что касается отношений к Кузьме Терентьеву, то Фимке было надо много силы и воли, чтобы не порвать их совершенно, так как этот внезапный разрыв мог озлобить Кузьму, и
Бог знает на что способны эти тихие, робкие, всецело подчиненные женщине люди, когда предмет их
слепого обожания станет потерянным для них навсегда, без возврата к прошлому и без надежды на лучшие дни. Это тем более было опасно, что Кузьма Терентьев жил тут же, в одном доме с Фимкой.
Будет то царство
бога, царство мира, которое обещали все пророки и которое близилось при Иоанне Крестителе, и которое возвещал и возвестил Христос, говоря словами Исаии: «Дух господень на мне, ибо он помазал меня благовествовать нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение,
слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето господне благоприятное» (Лук. IV, 18—19; Исаии LXI, 1—2).