Неточные совпадения
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое
тронуло меня до
слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще
с щеткой в руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
И
слезы выступили у ней на глаза, и она коснулась его руки. Фраза эта была неясна, но он понял ее вполне и был
тронут тем, чтò она означала. Слова ее означали то, что, кроме ее любви, владеющей всею ею, — любви к своему мужу, для нее важна и дорога ее любовь к нему, к брату, и что всякая размолвка
с ним — для нее тяжелое страдание.
Только теперь, например, воспоминания об иных вечерах, проведенных мною
с ней до свадьбы, не только не возбуждают во мне ни малейшей горечи, но, напротив,
трогают меня чуть не до
слез.
Таков был рассказ приятеля моего, старого смотрителя, рассказ, неоднократно прерываемый
слезами, которые живописно отирал он своею полою, как усердный Терентьич в прекрасной балладе Дмитриева.
Слезы сии отчасти возбуждаемы были пуншем, коего вытянул он пять стаканов в продолжение своего повествования; но как бы то ни было, они сильно
тронули мое сердце.
С ним расставшись, долго не мог я забыть старого смотрителя, долго думал я о бедной Дуне…
Даже компаньонка считала необходимым обращаться
с ним свысока; а он едва замечал и их самих, и их прием,
с любовью давал свои уроки, был
тронут понятливостью ученицы и умел
трогать ее самое до
слез.
Я мешкал в трактире всеми способами, жандарм не хотел больше ждать, ямщик
трогал коней — вдруг несется тройка и прямо к трактиру, я бросился к двери… двое незнакомых гуляющих купеческих сынков шумно
слезали с телеги.
Парасковья Ивановна
с полуслова знала, в чем дело, и даже перекрестилась. В самом-то деле, ведь этак и жизни можно решиться, а им двоим много ли надо?.. Глядеть жаль на Ефима Андреича, как он убивается. Участие жены
тронуло старика до
слез, но он сейчас же повеселел.
Но запальчивость эта не только не оскорбила генерала, но, напротив того, понравилась ему. На губах его скользнула ангельская улыбка. Это до такой степени
тронуло меня, что и на моих глазах показались
слезы. Клянусь, однако ж, что тут не было лицемерия
с моей стороны, а лишь только счастливое стечение обстоятельств!
Санин хотел было
слезть с коня и поднять шляпу, но она крикнула ему: «Не
трогайте, я сама достану», нагнулась низко
с седла, зацепила ручкой хлыста за вуаль и точно: достала шляпу, надела ее на голову, но волос не подобрала и опять помчалась, даже гикнула.
А теперь — к матери. Ему стыдно и радостно видеть, как она то смеется, то плачет и совсем не
трогает персикового варенья на имбире. «Ведь подумать — Алешенька, друг мой, в животе ты у меня был, и вдруг какой настоящий офицер,
с усами и саблей». И тут же сквозь
слезы она вспоминает старые-престарые песни об офицерах, созданные куда раньше Севастопольской кампании.
И разговоров у нас по вечерам уже не было. Не знаю, почему так. После того, как я застал ее в
слезах, она стала относиться ко мне как-то слегка, подчас небрежно, даже
с иронией, и называла меня почему-то «сударь мой». То, что раньше казалось ей страшным, удивительным, героическим и что возбуждало в ней зависть и восторг, теперь не
трогало ее вовсе, и обыкновенно, выслушав меня, она слегка потягивалась и говорила...
— На место, не ваше дело! — энергично, голосом, привыкшим командовать, крикнул Луговский. — Не
тронь, ребята, это наше дело
с ним, другим не след путаться! Павел, вставай, я на тебя не сержусь, — спокойно произнес Луговский и
слез с него.
Сильный горловой спазм остановил ее в эту минуту. Все гостьи как будто оцепенели и слушали, выпуча глаза. Неожиданная и совершенно непонятная им выходка Зины сбила их
с толку. Один князь был
тронут до
слез, хотя и половины не понимал из того, что сказала Зина.
Не те одни были неутешны, которые наслаждались лицезрением Великой, внимали пленительным словам Премудрой, окружали
трон Ее; нет, вся Россия проливала горестные
слезы, ибо Она не для любимцев, а для России царствовала; не только некоторым, но всем благотворила — и
слезы чувствительных сердец текли Ей в жертву
с равным жаром в столицах и в самых отдаленных пределах государства.
Но
слезы старой, седой женщины
трогали его и то же прежнее беспокойство
с силой овладевало им.
С этими словами вновь низринулся ангел на землю и навеки потерялся среди
слез ее и крови. И в тяжелой думе онемели небеса, пытливо смотря на маленькую и печальную землю — такую маленькую и такую страшную и непобедимую в своей печали. Тихо догорали праздничные кометы, и в красном свете их уже пустым и мертвым казался
трон.
— Да, попробуй-ка пальцем
тронуть Прасковью Патаповну, — охая, промолвил Василий Борисыч. — Жизни не рад будешь. Хоть бы уехать куда, пущай ее поживет без мужа-то, пущай попробует, небойсь и теперь каждый вечер почти шлет за мной: шел бы к ней в горницу. А я без рук, без ног куда пойду,
с печки даже
слезть не могу. Нет уж, уехать бы куда-нибудь хоть бы на самое короткое время, отдохнуть бы хоть сколько-нибудь.
И бледная, измученная Нелли, глотая
слезы и задыхаясь, начинает описывать доктору внезапную болезнь мужа и свой невыразимый страх. Страдания ее способны
тронуть камень, но доктор глядит на нее, дует себе на ладонь и — ни
с места.
Мы смотрели на Сару Бернар и приходили от ее трудолюбия в неописанный восторг. Были местечки в ее игре, которые
трогали нас почти до
слез.
Слезы не потекли только потому, что вся прелесть стушевывалась искусственностью. Не будь этой канальской искусственности, этого преднамеренного фокусничества, подчеркивания, мы, честное слово, заплакали бы и театр содрогнулся бы от рукоплесканий… О талант! Кювье сказал, что ты не в ладу
с гибкостью! А Сара Бернар страсть как гибка!
Иногда он торопился писать больше обыкновенного, перо тыкалось в бумагу и ломалось, но он не замечал этого; в такие минуты его нельзя было
трогать, так как, при малейшем прикосновении,
с ним делался припадок,
слезы, хохот; минутами, очень редко, он блаженно отдыхал и благосклонно беседовал со мною, каждый раз предлагая одни и те же вопросы: кто я, как меня зовут и давно ли я занимаюсь литературой.
Генерал-фельдмаршал сказал ей, что явился, чтобы получить от нее последнее повеление, и приказал мне созвать офицеров стражи. Они явились, и герцогиня со
слезами на глазах сказала им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится
с императором,
с нею и ее супругом; что регент выказывает относительно ее так много злой воли, что имеет, как должно думать, намерение захватить императорский
трон.
Несмотря на то что Александр Васильевич на похоронах не проронил ни одной
слезы, солдаты чувствовали, что их капрал хоронит дорогого для себя человека. Суворова
тронуло это теплое проявление солдатского чувства. Он был
тронут еще более, когда на девятый день, посетив могилу Глаши, он увидел на ней водруженный огромный деревянный крест
с написанным на нем именем и отчеством покойной и днем ее смерти. Александр Васильевич догадался, что крест этот был работы солдат его капральства.