Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный
славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
Другие приняли участие в ссоре, — почему? — не потому, чтобы имели собственные, эгоистические причины драться между собою, — нет! — но по бескорыстному влечению помогать поссорившимся, — это идея самоотверженной любви к ближним, в
славянском духе — и если муж Агнесы Ростиславовны пал в этой борьбе, он пал страдальцем за высокую идею славянского братства.
Неточные совпадения
— Мне не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей
славянской природе, чужд такого
духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Она может плениться идеалами мирового господства не русского по
духу, чуждого
славянской расе.
Война мира
славянского и мира германского не есть только столкновение вооруженных сил на полях битвы; она глубже, это — духовная война, борьба за господство разного
духа в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира.
Славянская раса, во главе которой стоит Россия, должна раскрыть свои духовные потенции, выявить свой пророчественный
дух.
В германском
духе нет безграничности — это в своем роде великий и глубокий
дух, но ограниченный, отмеренный
дух, в нем нет
славянской безмерности и безгранности.
Для славянофилов верный своему
духу славянский мир должен быть, прежде всего, православным.
Духа есть жажда
славянская, русская и польская жажда.
Здесь провел юность свою Владимир, здесь, среди примеров народа великодушного, образовался великий
дух его, здесь мудрая беседа старцев наших возбудила в нем желание вопросить все народы земные о таинствах веры их, да откроется истина ко благу людей; и когда, убежденный в святости христианства, он принял его от греков, новогородцы, разумнее других племен
славянских, изъявили и более ревности к новой истинной вере.
Братья по крови
славянской и вере православной, они назывались братьями и по
духу народному.
— Что славянские-то речения я употребляю? Но это не должно вас удивлять. Положим, в обыкновенной беседе подобные речения не всегда уместны; но как только воспаришь
духом — так сейчас и слог является возвышенный. Неужто же ваш учитель — преподаватель словесности российской — ведь вам ее преподают? — неужто же он вам этого не объясняет?
Что касается до богатства народного
духа, то нам достаточно указать на поляков, единственный
славянский народ, который бывал разом и силен и свободен.
На потолке хаты во всю длину красовался драгоценный сволок (обои), со следующей резной надписью с титлами
славянскими буквами: «Благословением Бога Отца, поспешением Сына (за ними изображение креста), содействием Святого
Духа создался дом сей рабою Божьей Наталии Розумихи.
Ницше не от германского
духа, в нем много
славянского, и воспитан он на французской культуре.
— Господи! пошли мне
дух терпения и смирения с этим бешеным. Вот видите, господин цейгмейстер: я возьму под одну мышку «
Славянскую Библию», «Institutio rei militaris» и «Ars navigandi» [«Правила военного дела» и «Искусство кораблевождения» (лат.).] под другую…
Мы верим, что сильная Россия даст большую свободу миру и всем народам мира, чем сильная Германия, что в
духе славянском есть большая всемирность, чем в насильническом германском
духе.