Неточные совпадения
Война мира
славянского и мира германского не есть только столкновение вооруженных сил на полях битвы; она глубже, это — духовная война, борьба за господство разного
духа в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира.
Она может плениться идеалами мирового господства не русского по
духу, чуждого
славянской расе.
Славянская раса, во главе которой стоит Россия, должна раскрыть свои духовные потенции, выявить свой пророчественный
дух.
Для славянофилов верный своему
духу славянский мир должен быть, прежде всего, православным.
Духа есть жажда
славянская, русская и польская жажда.
В германском
духе нет безграничности — это в своем роде великий и глубокий
дух, но ограниченный, отмеренный
дух, в нем нет
славянской безмерности и безгранности.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный
славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
Другие приняли участие в ссоре, — почему? — не потому, чтобы имели собственные, эгоистические причины драться между собою, — нет! — но по бескорыстному влечению помогать поссорившимся, — это идея самоотверженной любви к ближним, в
славянском духе — и если муж Агнесы Ростиславовны пал в этой борьбе, он пал страдальцем за высокую идею славянского братства.
Неточные совпадения
— Мне не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей
славянской природе, чужд такого
духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Здесь провел юность свою Владимир, здесь, среди примеров народа великодушного, образовался великий
дух его, здесь мудрая беседа старцев наших возбудила в нем желание вопросить все народы земные о таинствах веры их, да откроется истина ко благу людей; и когда, убежденный в святости христианства, он принял его от греков, новогородцы, разумнее других племен
славянских, изъявили и более ревности к новой истинной вере.
Братья по крови
славянской и вере православной, они назывались братьями и по
духу народному.
— Что славянские-то речения я употребляю? Но это не должно вас удивлять. Положим, в обыкновенной беседе подобные речения не всегда уместны; но как только воспаришь
духом — так сейчас и слог является возвышенный. Неужто же ваш учитель — преподаватель словесности российской — ведь вам ее преподают? — неужто же он вам этого не объясняет?
Что касается до богатства народного
духа, то нам достаточно указать на поляков, единственный
славянский народ, который бывал разом и силен и свободен.