Неточные совпадения
Старик был бледен, руки холодные,
пульс слабый.
Нет, батюшка, знаем мы самоотверженную любовь вашу; вот, не хочу хвастаться, да так уж к слову пришло, — как придешь к больному, и сердце замирает: плох был, неловко так подходишь к кровати — ба, ба, ба! пульс-то лучше, а больной смотрит
слабыми глазами да жмет тебе руку, — ну, это, братец, тоже ощущенье.
Она закрыла глаза и побледнела, и длинный нос ее стал неприятного воскового цвета, как у мертвой, и Лаптев все еще не мог разжать ее пальцев. Она была в обмороке. Он осторожно поднял ее и положил на постель и просидел возле нее минут десять, пока она очнулась. Руки у нее были холодные,
пульс слабый, с перебоями.
Отец мой,
Все в том же положенье брат Жуан:
Болезни в нем совсем почти не видно,
Но с каждым часом
пульс его
слабей.
Доктор (щупая
пульс). Совсем напротив! совсем напротив! — вы
слабее! У вас желчь, действуя на кровь, производит волнение! у вас нервы ужасно расстроены. Вот, я ведь говорил, вам надобно лечиться долго, постепенно, по методе, а вы всё хотите вдруг!
На следующий день больному стало хуже; он тупо смотрел на меня потускневшими глазами, кончик его носа посинел,
пульс был по-прежнему частый, и появились перебои. Отчего это все, — от наперстянки или несмотря на нее? У больного сердце было
слабое, и явления могли обусловливаться естественным процессом, с которым наперстянка еще не успела справиться.
Доктор, подойдя к ней, взял ее за руку.
Пульс заметно бился
слабее и
слабее. Он мигнул мужу. Больная заметила этот жест и испуганно оглянулась. Кузина отвернулась и заплакала.
Вскоре опять началась рвота. Больной
слабел, глаза его тускнели, судороги чаще сводили ноги и руки, но
пульс все время был прекрасный. Мы втроем растирали Черкасова. Соседка ушла. Аксинья сидела в углу и с тупым вниманием глядела на нас.
К
пульсу… Милость божия,
пульс едва-едва бьется, как
слабый отзыв жизни из далекого мира. Этот признак возвращает лекарю разум, искусство, силы, все, что было оставило его. Сделаны тотчас врачебные пособия, и Холмский открывает глаза. Долго не в состоянии он образумиться, где он, что с ним; наконец, с помощью возрастающих сил своих и объяснений лекаря, может дать отчет в своем положении. Тронутый великодушною помощию Антона до того, что забывает его басурманство, он благодарит его со слезами на глазах.