Неточные совпадения
— Все, брат, как-то тревожно
скучают, — сказал он, хмурясь, взъерошивая волосы рукою. —
По литературе не видно, чтобы в прошлом
люди испытывали такую странную скуку. Может быть, это — не скука?
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы
скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный
человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы
по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими
людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил и,
скучая по своему хозяйству, все государя домой манил.
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами
по клавишам, — за ноты, за книги, которые я вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не
скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного
человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
— Совсем с ума сошел старец. Сидит
по целым дням у своей Августины Христиановны,
скучает страшно, а сидит. Глазеют друг на друга, так глупо… Даже противно смотреть. Вот поди ты! Каким семейством Бог благословил этого
человека: нет, подай ему Августину Христиановну! Я ничего не знаю гнуснее ее утиной физиономии! На днях я вылепил ее карикатуру, в дантовском вкусе. Очень вышло недурно. Я тебе покажу.
Влас (входит, в руках его старый портфель). Вы
скучали без меня, мой патрон? Приятно знать это! (Суслову, дурачливо, как бы с угрозой.) Вас ищет какой-то
человек, очевидно, только что приехавший. Он ходит
по дачам пешком и очень громко спрашивает у всех — где вы живете… (Идет к сестре.) Здравствуй, Варя.
Гурмыжская. Вы не судите
по наружности. Он, бедный, слаб здоровьем, и, представьте себе, какое несчастие! Он поэтому отстал от своих товарищей, так что все еще был в гимназии и, кажется, даже еще в средних классах. У него уж и усики, и мысли совсем другие, и дамы стали им интересоваться; а он должен с мальчиками, шалунами, ходить в школу. Это унижало его, он
скучал, удалялся от
людей, бродил один
по глухим улицам.
При виде счастливого
человека всем стало скучно и захотелось тоже счастья. Все задумались. Дымов поднялся, тихо прошелся около костра, и
по походке,
по движению его лопаток видно было, что он томился и
скучал. Он постоял, поглядел на Константина и сел.
Ведь им, этим бесшабашным
людям, по-настоящему и бог велел без результатов жизнь отбывать, а они, изволите видеть,
скучают, беспокоются, начинают подозревать, что в существования их закралась какая-то пустота.
— Ну, поскучай! И я
скучал, было время… С девяти до тридцати двух лет
скучал по чужим
людям… А теперь — двадцать третий год гляжу, как другие
скучают…
Так, он решительно не мог понять, почему это
люди скучают, плачут, стреляются и даже других убивают, почему они волнуются
по поводу вещей и событий, которые их лично не касаются, и почему они смеются, когда читают Гоголя или Щедрина…
— Вот тебя тут, Настасьюшка, никто не будет беспокоить, — сказал Крылушкин, — хочешь сиди, хочешь спи, хочешь работай или гуляй, — что хочешь, то и делай. А скучно станет, вот с Митревной поболтай, ко мне приди, вот тут же через Митревнину комнату. Не
скучай! Чего
скучать? Все божья власть, бог дал горе, бог и обрадует. А меня ты не бойся; я такой же
человек, как и ты. Ничего я не знаю и ни с кем не знаюсь, а верую, что всякая болезнь от господа посылается на
человека и
по господней воле проходит.
Время выемки ястребов из гнезд зависит от охотников: кто из них не
скучает уходом за маленькими ястребятами, для корма которых нужно мясо мелко рубить, тот вынимает молодых в пушку; такие ястребята ручнее, и вынашивать их легче; но многие охотники утверждают, что они бывают тупее, то есть не так жадны, резвы и сильны, как ястребята оперившиеся, которых ловить уже приходится силом на длинной лутошке, потому что, когда
человек влезет на дерево, — они распрыгаются
по сучьям.
Скука смертельная! Сидят старики и рассказывают молодому
человеку чорт знает о чем! — о добродетели, самоотвержении и подобном тому вздоре. Молодой
человек, таки видно, что горячится; того и гляди, что даст им шиш и — баста! — картина невидимою силою упадет, и нас распустят
по домам. Ничего не бывало! Говорят себе да сердятся, но все с вежливостью. А мы
скучаем.
От всех этих разговоров Анне Акимовне почему-то вдруг захотелось замуж, захотелось сильно, до тоски; кажется, полжизни и все состояние отдала бы, только знать бы, что в верхнем этаже есть
человек, который для нее ближе всех на свете, что он крепко любит ее и
скучает по ней; и мысль об этой близости, восхитительной, невыразимой на словах, волновала ее душу.
Ничуть не бывало… непременно что-нибудь найдут: одни скажут — очень было жарко, а другие — холодно; одним показалась сыра рыба, другие недовольны, что вина мало, третьи
скучали, что их хозяин заставлял танцевать, четвертые жаловались на монотонность, — и очень немного осталось нынче на свете таких простодушных
людей, которые были бы довольны предлагаемым им от своего брата удовольствием; но театр уже
по преимуществу подпадает, как говорят, критике.
Надо сказать тебе, что, несколько времени после того, как мать твоя вышла замуж и покинула дом родительский, старик, грустя
по ней и
скучая своим одиночеством, выпросил у моего отца дворовую десятилетнюю девочку Елисавету, из семейства Трейман [Трейман — верный
человек (нем.).], которое так прозвано за наследственную верность и преданность к нашему дому.
Публика для внимательного наблюдателя разделялась на две категории: одна пришла вынести из театра купленное ею эстетическое наслаждение, и
по напряженному вниманию, отражавшемуся в ее глазах, устремленных на сцену, видно было, что она возвращала уплаченные ею в кассе трудовые деньги, другая категория приехала в театр, отдавая долг светским обязанностям, себя показать и
людей посмотреть; для них театр — место сборища, то же, что бал, гулянье и даже церковная служба — они везде являются в полном сборе, чтобы
скучать, лицезрея друг друга.