Он то покидал дорожку и перепрыгивал с камня на камень, изредка
скользя по гладкому мху; то садился на обломок скалы под дубом или буком и думал приятные думы под немолчное шептание ручейков, заросших папоротником, под успокоительный шелест листьев, под звонкую песенку одинокого черного дрозда; легкая, тоже приятная дремота подкрадывалась к нему, словно обнимала его сзади, и он засыпал…
Целые затоны стояли уже, покрытые пленкой темного девственно-чистого льда, и камень, брошенный с берега, долго катился,
скользя по гладкой поверхности и вызывая странный, все повышавшийся переливчатый звон, отражаемый эхом горных ущелий.
Неточные совпадения
Погода прекрасная; кротко синеет майское небо;
гладкие молодые листья ракит блестят, словно вымытые; широкая, ровная дорога вся покрыта той мелкой травой с красноватым стебельком, которую так охотно щиплют овцы; направо и налево,
по длинным скатам пологих холмов, тихо зыблется зеленая рожь; жидкими пятнами
скользят по ней тени небольших тучек.
— Да просто с нашим петербургским, когда оно замерзнет. Катайся
по нем сколько хочешь, забавляй себя, но не забывай, что под этим блестящим льдом таится смерть и бездонная пучина; не останавливайся на одном месте, не надавливай, а
скользи только
по гладкой его поверхности.
К тому, чтоб вас предостеречь
От бесполезного старанья
Спасти Жуана де Маранья.
Какую б нам систему ни принять:
Систему веры иль рацьоналисма,
Деисма или пантеисма,
Хоть все до одного оттенки перебрать,
Которыми привыкла щеголять
Философическая присма, —
Того, кто промысла отвергнул благодать,
Но сесть не хочет в кресла фаталисма,
А прет себе вперед, и в сторону, и вспять,
Как
по льду
гладкому скользя, —
Спасти нельзя!
Меж скал блуждая, желтый луч
В пещеру дикую прокрался
И
гладкий череп озарил,
И сам на жителе могил
Перед кончиной разыгрался,
И
по разбросанным костям,
Травой поросшим, здесь и там
Скользнул огнистой полосою,
Дивясь их вечному покою.
«Услышит», — сердито подумал Назаров, и в то же время челнок вздрогнул, поплыл к берегу,
скользя по светлой,
гладкой воде быстро, бесшумно и оставляя за собою чешуйчатый след.
Руки
скользят по железу крыши, хватаются за желоб, и он мягко гнется, как бумажный; ноги тщетно ищут опоры, и желтые ботинки, твердые, словно дерево, безнадежно трутся вокруг
гладкого, такого же твердого столба — и одну секунду Юрасов переживает чувство падения.
С нее взорами
скользил я
по необозримой равнине вод, спокойных и
гладких, словно стекло, то любовался, как волны, сначала едва приметные, рябели, вздымались чешуей или перекатывались, подобно нити жемчужного ожерелья; как они, встревоженные, кипели от ярости, потом, в виде стаи морских чудовищ, гнались друг за другом, отрясая белые космы свои, и, наконец, росли выше и выше, наподобие великанов, стремились ко мне со стоном и ревом, ширялись в блестящих ризах своих.