Неточные совпадения
— Тако да видят людие! —
сказал он, думая попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский
тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более как прохвост, обратился к будочникам и приказал согнать городских попов...
— Все занимается хозяйством. Вот именно в
затоне, —
сказал Катавасов. — А нам в городе, кроме Сербской войны, ничего не видно. Ну, как мой приятель относится? Верно, что-нибудь не как люди?
— Ясность не в форме, а в любви, —
сказала она, всё более и более раздражаясь не словами, а
тоном холодного спокойствия, с которым он говорил. — Для чего ты желаешь этого?
— Алексей сделал нам ложный прыжок, —
сказала она по-французски, — он пишет, что не может быть, — прибавила она таким естественным, простым
тоном, как будто ей никогда и не могло приходить в голову, чтобы Вронский имел для Анны какое-нибудь другое значение как игрока в крокет.
— Вот это самое я и говорю, —
сказала она, умышленно не понимая иронии его
тона и спокойно заворачивая длинную душистую перчатку.
— Очень рад, —
сказал он холодно, — по понедельникам мы принимаем. — Затем, отпустив совсем Вронского, он
сказал жене: — и как хорошо, что у меня именно было полчаса времени, чтобы встретить тебя и что я мог показать тебе свою нежность, — продолжал он тем же шуточным
тоном.
Князь, казалось, имел
сказать еще многое, но как только княгиня услыхала его
тон, она, как это всегда бывало в серьезных вопросах, тотчас же смирилась и раскаялась.
— Я не понимаю, к чему тут философия, —
сказал Сергей Иванович, как показалось Левину, таким
тоном, как будто он не признавал права брата рассуждать о философии. И эта раздражило Левина.
И в
тоне этого вопроса Левин слышал, что ему легко будет
сказать то, что он был намерен
сказать.
Было что-то оскорбительное в том, что он
сказал: «вот это хорошо», как говорят ребенку, когда он перестал капризничать, и еще более была оскорбительна та противоположность между ее виноватым и его самоуверенным
тоном; и она на мгновенье почувствовала в себе поднимающееся желание борьбы; но, сделав усилие над собой, она подавила его и встретила Вронского так же весело.
— Я не знаю человека более строгого в исполнении своих обязанностей, —
сказала Дарья Александровна, раздраженная этим
тоном превосходства Вронского.
— Я люблю деревню, —
сказал Вронский, замечая и делая вид, что не замечает
тона Левина.
А в этом
тоне нельзя было
сказать того, что требовалось
сказать ей.
Агафья Михайловна, видя, что дело доходит до ссоры, тихо поставила чашку и вышла. Кити даже не заметила ее.
Тон, которым муж
сказал последние слова, оскорбил ее в особенности тем, что он, видимо, не верил тому, что она
сказала.
То, что она уехала, не
сказав куда, то, что ее до сих пор не было, то, что она утром еще ездила куда-то, ничего не
сказав ему, — всё это, вместе со странно возбужденным выражением ее лица нынче утром и с воспоминанием того враждебного
тона, с которым она при Яшвине почти вырвала из его рук карточки сына, заставило его задуматься.
— Взять аттестат на Гамбетту, я продал его, —
сказал он таким
тоном, который выражал яснее слов: «объясняться мне некогда, и ни к чему не поведет».
— Я очень занят был. Очень рад вас видеть, —
сказал он
тоном, который ясно говорил, что он огорчен этим. — Как ваше здоровье?
— Да, как видишь, нежный муж, нежный, как на другой год женитьбы, сгорал желанием увидеть тебя, —
сказал он своим медлительным тонким голосом и тем
тоном, который он всегда почти употреблял с ней,
тоном насмешки над тем, кто бы в самом деле так говорил.
Левин хотел
сказать брату о своем намерении жениться и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный
тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственных делах (материнское имение их было неделеное, и Левин заведывал обеими частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с братом о своем решении жениться.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно
сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, —
сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? —
сказал он и, не дожидаясь ответа, обратился к жене своим шуточным
тоном: — что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?
— Надо же вам дать хоть кофею откушать, —
сказал Матвей тем дружески-грубым
тоном, на который нельзя было сердиться.
— Но
скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, —
сказала Анна, помолчав несколько времени и таким
тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный вопрос, но что то, что она спрашивала, было для нее важнее, чем бы следовало. —
Скажите, пожалуйста, что такое ее отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало встречала их. Что это такое?
И действительно, она в тот же день приехала к Анне; но
тон ее был уже совсем не тот, как прежде. Она, очевидно, гордилась своею смелостью и желала, чтоб Анна оценила верность ее дружбы. Она пробыла не более десяти минут, разговаривая о светских новостях, и при отъезде
сказала...
— Нет, не скучно, я очень занят, —
сказал он, чувствуя, что она подчиняет его своему спокойному
тону, из которого он не в силах будет выйти, так же, как это было в начале зимы.
— Я прошу тебя, я умоляю тебя, — вдруг совсем другим, искренним и нежным
тоном сказала она, взяв его зa руку, — никогда не говори со мной об этом!
— Ну
скажи, руку на сердце, был ли… не в Кити, а в этом господине такой
тон, который может быть неприятен, не неприятен, но ужасен, оскорбителен для мужа?
— Она так жалка, бедняжка, так жалка, а ты не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что причиной. Ах! так ошибаться в людях! —
сказала княгиня, и по перемене ее
тона Долли и князь поняли, что она говорила о Вронском. — Я не понимаю, как нет законов против таких гадких, неблагородных людей.
— О, я не стану разлучать неразлучных, —
сказал он своим обычным
тоном шутки. — Мы поедем с Михайлом Васильевичем. Мне и доктора велят ходить. Я пройдусь дорогой и буду воображать, что я на водах.
— Мы прекрасно доехали и вас не беспокоили, — отвечал Сергей Иванович. — Я так пылен, что боюсь дотронуться. Я был так занят, что и не знал, когда вырвусь. А вы по-старому, —
сказал он улыбаясь, — наслаждаетесь тихим счастьем вне течений в своем тихом
затоне. Вот и наш приятель Федор Васильич собрался наконец.
— Вероятно, это вам очень наскучило, —
сказал он, сейчас, на лету, подхватывая этот мяч кокетства, который она бросила ему. Но она, видимо, не хотела продолжать разговора в этом
тоне и обратилась к старой графине...
Эти два человека были так родны и близки друг другу, что малейшее движение,
тон голоса говорил для обоих больше, чем всё, что можно
сказать словами.
— Ты слишком уже подчеркиваешь свою нежность, чтоб я очень ценила, —
сказала она тем же шуточным
тоном, невольно прислушиваясь к звукам шагов Вронского, шедшего за ними. «Но что мне за дело?» подумала она и стала спрашивать у мужа, как без нее проводил время Сережа.
— Но ты одно
скажи мне: было в его
тоне неприличное, нечистое, унизительно-ужасное? — говорил он, становясь пред ней опять в ту же позу, с кулаками пред грудью, как он тогда ночью стоял пред ней.
— Отчего? Подумай, у меня выбор из двух: или быть беременною, то есть больною, или быть другом, товарищем своего мужа, всё равно мужа, — умышленно поверхностным и легкомысленным
тоном сказала Анна.
— Знает ли он или нет, —
сказал Вронский своим обычным твердым и спокойным
тоном, — знает ли он или нет, нам до этого дела нет. Мы не можем… вы не можете так оставаться, особенно теперь.
— Ах, эти мне сельские хозяева! — шутливо
сказал Степан Аркадьич. — Этот ваш
тон презрения к нашему брату городским!… А как дело сделать, так мы лучше всегда сделаем. Поверь, что я всё расчел, —
сказал он, — и лес очень выгодно продан, так что я боюсь, как бы тот не отказался даже. Ведь это не обидной лес, —
сказал Степан Аркадьич, желая словом обидной совсем убедить Левина в несправедливости его сомнений, — а дровяной больше. И станет не больше тридцати сажен на десятину, а он дал мне по двести рублей.
Он
сказал ей и, поверив ее спокойному
тону, пошел раздеваться.
— Да, если правду
сказать, мне не понравился
тон Весловского, —
сказала Дарья Александровна, желая переменить разговор.
— Было, —
сказала она дрожащим голосом. — Но, Костя, ты не видишь разве, что не я виновата? Я с утра хотела такой
тон взять, но эти люди… Зачем он приехал? Как мы счастливы были! — говорила она, задыхаясь от рыданий, которые поднимали всё ее пополневшее тело.
— Господа! —
сказал он (голос его был спокоен, хотя
тоном ниже обыкновенного), — господа! к чему пустые споры? Вы хотите доказательств: я вам предлагаю испробовать на себе, может ли человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому из нас заранее назначена роковая минута… Кому угодно?
— Мне совестно наложить на вас такую неприятную комиссию, потому что одно изъяснение с таким человеком для меня уже неприятная комиссия. Надобно вам
сказать, что он из простых, мелкопоместных дворян нашей губернии, выслужился в Петербурге, вышел кое-как в люди, женившись там на чьей-то побочной дочери, и заважничал. Задает здесь
тоны. Да у нас в губернии, слава богу, народ живет не глупый: мода нам не указ, а Петербург — не церковь.
А где, бишь, мой рассказ несвязный?
В Одессе пыльной, я
сказал.
Я б мог
сказать: в Одессе грязной —
И тут бы, право, не солгал.
В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
В густой грязи погружена.
Все домы на аршин загрязнут,
Лишь на ходулях пешеход
По улице дерзает вброд;
Кареты, люди
тонут, вязнут,
И в дрожках вол, рога склоня,
Сменяет хилого коня.
Он
сказал это с твердой простотой силы, не позволяющей увильнуть от данного
тона. Хин Меннерс внутренне завертелся и даже ухмыльнулся слегка, но внешне подчинился характеру обращения. Впрочем, прежде чем ответить, он помолчал — единственно из бесплодного желания догадаться, в чем дело.
— А ведь ты права, Соня, — тихо проговорил он наконец. Он вдруг переменился; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий
тон его исчез. Даже голос вдруг ослабел. — Сам же я тебе
сказал вчера, что не прощения приду просить, а почти тем вот и начал, что прощения прошу… Это я про Лужина и промысл для себя говорил… Я это прощения просил, Соня…
Конечно, странно, что он весь мокрый, но англичане, например, и того эксцентричнее, да и все эти высшего
тона не смотрят на то, что о них
скажут, и не церемонятся.
— А-а-а! А помните, маменька, я влюблен-то был и жениться хотел, — вдруг
сказал он, смотря на мать, пораженную неожиданным оборотом и
тоном, с которым он об этом заговорил.
Фразу
сказал министр с лицом солидного лакея первоклассной гостиницы, он
сказал ее нахмурив лицо и
тоном пророка.
— Конечно, эти единоборства — безумие, —
сказал Самгин строгим
тоном. Он видел, что чем более говорит Митрофанов, тем страшнее ему, он уже вспотел, прижал локти к бокам, стесненно шевелил кистями, и кисти напоминали о плавниках рыбы.
— В таком же
тоне, но еще более резко писал мне Иноков о царе, —
сказала Спивак и усмехнулась: — Иноков пишет письма так, как будто в России только двое грамотных: он и я, а жандармы — не умеют читать.
— Я считаю, что самое страшное в жизни — ложь! —
сказал Клим Самгин непреклонным
тоном.