Неточные совпадения
— Всё исправно, —
сказал Англичанин. — А вы куда едете, милорд? — спросил он неожиданно, употребив это
название my-Lord, которого он почти никогда не употреблял.
— Для тебя это дело упрямства, —
сказала она, пристально поглядев на него и вдруг найдя
название этому раздражавшему ее выражению лица, — именно упрямства.
Трудно даже и
сказать, почему это; видно, уже народ такой, только и удаются те совещания, которые составляются для того, чтобы покутить или пообедать, как — то: клубы и всякие воксалы [Воксал (англ. vauxholl) — увеселительное заведение, собрание; впоследствии это
название было присвоено станционным помещениям на железной дороге.] на немецкую ногу.
— А вы думали нет? Подождите, я и вас проведу, — ха, ха, ха! Нет, видите ли-с, я вам всю правду
скажу. По поводу всех этих вопросов, преступлений, среды, девочек мне вспомнилась теперь, — а впрочем, и всегда интересовала меня, — одна ваша статейка. «О преступлении»… или как там у вас, забыл
название, не помню. Два месяца назад имел удовольствие в «Периодической речи» прочесть.
— Пойдемте гулять завтра поутру, —
сказала она ему, — я хочу узнать от вас латинские
названия полевых растений и их свойства.
Обветшали эти
названия,
скажете вы.
Он мне
сказал непонятное и неизвестное мне
название.
Он прочитал опять
название этих вещей, поглядел на нас немного, потом
сказал: «Пудди».
Чан Лин, хорошо знающий эти места,
сказал, что сопка эта не имеет
названия и находится в истоках реки Сицы.
Эти последние слова Касьян произнес скороговоркой, почти невнятно; потом он еще что-то
сказал, чего я даже расслышать не мог, а лицо его такое странное приняло выражение, что мне невольно вспомнилось
название «юродивца», данное ему Ерофеем. Он потупился, откашлянулся и как будто пришел в себя.
Это
название охотничье, и откуда оно происходит —
сказать не умею.
Скажите вы мне, мужья-старички, но
скажите по совести, стоите ли вы
названия мужа?
Некоторые глупые, дерзновенные и невежды попускаются переводить на общий язык таковые книги. Многие ученые люди, читая переводы сии, признаются, что ради великой несвойственности и худого употребления слов они непонятнее подлинников. Что же
скажем о сочинениях, до других наук касающихся, в которые часто вмешивают ложное, надписывают ложными
названиями и тем паче славнейшим писателям приписывают свои вымыслы, чем более находится покупщиков.
— Садитесь, пожалуйста! —
сказал Салов, любезно усаживая Вихрова на диван и даже подкладывая ему за спину вышитую подушку. Сам он тоже развалился на другом конце дивана; из его позы видно было, что он любил и умел понежиться и посибаритничать. [Посибаритничать — жить в праздности и роскоши. От
названия древнегреческого города Сибарис, о жителях которого ходила молва как о людях изнеженных.]
Стыдно
сказать, но делается как-то обидно и больно, когда разом целый кагал смотрит на вас, как на дурака. Не самое
название смущает, а то указывание пальцами, которое вас преследует на каждом шагу. Вы имели, например, случай обыграть в карты и не обыграли...
Но ведь к предательству мы уже так привыкли, что оно, так
сказать, уже вошло в наш домашний обиход и даже
название носит не предательства, a savoir-vivre'a.
Скажу по секрету,
название это мне даже льстит.
С этою целью он начал сочинение, которому, по бывшему уже примеру, присвоил
название:"О повреждении нравов"и которое должно было служить, так
сказать, готовою программой на случай, если его"призовут".
— Ах, да, Родион Антоныч… Что я хотела
сказать? Да, да… Теперь другое время, и вы пригодитесь заводам. У вас есть эта, как вам
сказать, ну, общая идея там, что ли… Дело не в
названии. Вы взглянули на дело широко, а это-то нам и дорого: и практика и теория смотрят на вещи слишком узко, а у вас счастливая голова…
Из класса в класс переходила она с «своими» девицами и радовалась, что наконец и у нее будет свой собственный выпуск, как у Клеопатры Карловны. Перед выпуском опять стали наезжать в приемные дни «херувимы»; но разница в ее прежних и нынешних воззрениях на них была громадная. Во дни оны она чувствовала себя точно причастною этому
названию; теперь она употребляла это выражение совершенно машинально, чтоб
сказать что-нибудь приятное девице, которую навещал"херувим".
— Знаешь, Николенька, что она написала? —
сказала Катенька, разобиженная
названием иностранки, — она написала…
— О, это я могу тебе объяснить! —
сказал окончательно гнусливым голосом камер-юнкер. —
Название это взято у Дюма, но из какого романа — не помню, и, по-моему, эти сборища, о которых так теперь кричит благочестивая Москва, были не больше как свободные, не стесняемые светскими приличиями, развлечения молодежи. Я сам никогда не бывал на таких вечерах, — соврал, по мнению автора, невзрачный господин: он, вероятно, бывал на афинских вечерах, но только его не всегда приглашали туда за его мизерность.
Желая, например, открыть сущность какой-нибудь вещи, он часто спрашивал, как она называется на языке еврейском, как ближайшем к языку натуры, и если сего
названия не знали, вопрошал о греческом имени, а если и того не могли ему
сказать, то спрашивал уже о латинском слове, и когда ему нарочно сказывали не настоящее имя вещи, то Бем по наружным признакам угадывал, что имя этой вещи не таково.
— Гомер
сказал, что все вещи имеют два
названия: одно на языке богов, а другое на языке человеков.
Ну
скажи, сделай милость, к чему это такое
название ко мне может относиться и после чего?
— Ну да, «Отечественные записки», и превосходное
название, Сергей, — не правда ли? так
сказать, все отечество сидит да записывает…
— Известно ли вам, —
сказал я, — что существует корабль с
названием «Бегущая по волнам»?
— Между конторой Угольного синдиката и углом набережной, —
сказал я, — стоит замечательное парусное судно. Я увидел его ночью, когда мы расстались.
Название этого корабля — «Бегущая по волнам».
Все это мелочи, не стоящие внимания с точки зрения вечности, — но прошу того
сказать, кто испытал на себе ряд ничтожных, нечистых
названий, оскорблений, — тот или, лучше, та пусть
скажет, легки они или нет.
Им не уступали в зверстве многолюдные толпы разбойников, известных под
названием запорожских казаков, которые занимали, или, лучше
сказать, опустошали Чернигов, Брянск, Козельск, Вязьму, Дорогобуж и многие другие города.
Послушай-ка лучше, что я
скажу тебе, — произнес старичок, перевертывая последнюю страничку письма, на которой находились только подпись да
название полка и губернии, куда следовало адресовать ответ.
Никто не умеет так верно и тонко подметить смешную или мелкую сторону характера, никому не дано так безжалостно заклеймить ее незабываемым словом… И тем больнее жжется это слово, что исходит оно из благоухающих, прекрасных уст… Трудно
сказать, что происходит в этой душе: но в толпе ее обожателей молва ни за кем не признает
названия избранника.
— «Не кусайся, чёрт тебя побери!» — подумал я и, выпив глотка три, поблагодарил, а они, там, внизу, начали есть; потом скоро я сменился — на мое место встал Уго, салертинец, [Салертинец — житель города Салерно или провинции того же
названия.] и я
сказал ему тихонько, что эти двое крестьян — добрые люди.
Все это так умно и основательно, что не согласиться с этими доводами значило бы навлекать на себя справедливый гнев. Но не могу не
сказать, что мне, как человеку, тронутому"бреднями", все-таки, по временам, представляются кое-какие возражения. И, прежде всего, следующее: что же, однако, было бы хорошего, если б сарматы и скифы и доднесь гоняли бы Макаровых телят? Ведь, пожалуй, и мы с вами паслись бы в таком случае где-нибудь на берегах Мьи? [Старинное
название реки Мойки. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина)]
— Пойдемте ужинать, гадко все тут! —
сказала она, и все с удовольствием приняли ее предложение. Анна Юрьевна за свою сердечную утрату, кажется, желала, по крайней мере, ужином себя вознаградить и велела было позвать к себе повара, но оказалось, что он такой невежда был, что даже
названий, которые говорила ему Анна Юрьевна, не понимал.
— Впрочем, от тебя скрываться нечего, — наконец
сказал он, — с некоторого времени здесь образовалось общество, под
названием"Союз Пенкоснимателей"… но ради бога, чтоб это осталось между нами!
— Ну,
скажи на милость, — продолжал Менандр с возрастающею горечью, разве Белинский, Грановский… ну, Добролюбов, Писарев, что ли… разве писали они что-нибудь подобное той слюноточивой канители, которая в настоящее время носит
название передовых статей?
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не
скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что
название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
— Извините! На нашем варварском языке этому ремеслу нет другого
названия. Впрочем, господин… как бы
сказать повежливее, господин агент, если вам это не нравится, то… не угодно ли сюда к сторонке: нам этак ловчее будет познакомиться.
— Ты мне, любезный, не так отвечай, а
скажи: в каком именно по
названию переулке и в чьем доме?..
Еще раз, кроваво вспыхнув,
сказала угасающая мысль, что он, Васька Каширин, может здесь сойти с ума, испытать муки, для которых нет
названия, дойти до такого предела боли и страданий, до каких не доходило еще ни одно живое существо; что он может биться головою о стену, выколоть себе пальцем глаза, говорить и кричать, что ему угодно, уверять со слезами, что больше выносить он не может, — и ничего.
Так рассказывал простой, немудрый рыбак наивное давнее сказание. Спустя же несколько дней я узнал, что у господней рыбы есть еще другое
название Зевсова рыба. Кто
скажет: до какой глубины времен восходит тот апокриф?
Хотя содержание сей статьи положительно объясняется ее
названием, но я хочу предварительно
сказать несколько слов о ястребах вообще.
По выезде из просеки проезжий натыкался на хутор, носивший
название Забара и составлявший, так
сказать, преддверие к Федоровской усадьбе, отстоявшей на версту далее.
Шаховской ничего не помнил наизусть, но
сказал нам, что он привез с собой начало своей комедии, еще никому не читанной, под
названием «Игроки».
Загоскин, с таким блестящим успехом начавший писать стихи, хотя они стоили ему неимоверных трудов, заслуживший общие единодушные похвалы за свою комедию в одном действии под
названием «Урок холостым, или Наследники» [После блестящего успеха этой комедии на сцене, когда все приятели с искренней радостью обнимали и поздравляли Загоскина с торжеством, добродушный автор, упоенный единодушным восторгом, обняв каждого так крепко, что тщедушному Писареву были невтерпеж такие объятия,
сказал ему: «Ну-ка, душенька, напиши-ка эпиграмму на моих „Наследников“!» — «А почему же нет», — отвечал Писарев и через минуту
сказал следующие четыре стиха...
— Никак нет-с, ваше превосходительство: дочь гиттенфервальтера [
Название одного из горных чинов. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)] Тиунова, Енафа Аркадьевна. Девица, можно
сказать, вполне-с…
— Ты оправдаешь свое
название, — сердито, но уже владея собой,
сказал он. — Порхай!..
Когда мы соединили наши четыре ящика и привели их в надлежащий порядок, то есть расположили бабочек по родам, выставили нумера, составили регистр с
названиями и описаниями, то поистине наше собрание можно было назвать превосходным во многих отношениях, хотя, конечно, не полным. Все студенты соглашались беспрекословно, и уже не было никакого спора, чье собрание лучше, наше или Тимьянского. Можно
сказать, что мы с Панаевым торжествовали.
Мы ходили с Панаевым также на пасеку, или посеку, и находящиеся по обеим ее сторонам гористые места, или, лучше
сказать, глубокие овраги, обраставшие тогда молодым леском, за которыми впоследствии утвердилось
название Казанской Швейцарии, данное нами, то есть казанскими студентами.