— Черта лысого получишь! хотел было, даром хотел отдать, но теперь вот не получишь же! Хоть три царства давай, не отдам. Такой шильник, [Шильник — плут.] печник гадкий! С этих пор с тобой никакого дела не хочу иметь. Порфирий, ступай
скажи конюху, чтобы не давал овса лошадям его, пусть их едят одно сено.
Неточные совпадения
— Да как же в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни духу!
Конюх от Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то барином». Ну, хоть бы слово
сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает чего не передумал в эти дни!
— Андрюшка! —
сказал приказчик одному молодому парню, который прислуживал за столом. — Сбегай, брат, на конный двор да вели
конюхам привести сюда вороного персидского жеребца.
— Да! черт его теперь удержит! —
сказал один из
конюхов. — Как слетит наземь, так мы его подымем.
— Не торопись, хозяин, —
сказал Кирша, — дай мне покрасоваться… Не подходите, ребята! — закричал он
конюхам. — Не пугайте его… Ну, теперь не задохнется, — прибавил запорожец, дав время коню перевести дух. — Спасибо, хозяин, за хлеб, за соль! береги мои корабленики да не поминай лихом!
— Ну, молодец! —
сказал один из
конюхов, смотря с удивлением на покрытого белой пеною аргамака. — Тебе и владеть этим конем!
— Не троньте его, —
сказал вполголоса один из
конюхов. — Вишь, какой выскочка! Не хуже его пытались усидеть на Вихре, да летали же вверх ногами. Пускай сядет: я вам порукою — не ускачет из села.
На утро пришли в коридор моего денника генерал, конюший,
конюха и табунщики, и начался страшный крик. Генерал кричал на конюшего, конюший оправдывался, что он не велел меня пускать, а что это самовольно сделали
конюха. Генерал
сказал, что он всех перепорет, а жеребчиков нельзя держать. Конюший обещался, что всё исполнит. Они затихли и ушли. Я ничего не понимал, но я видел, что что-то такое замышлялось обо мне.
Надо ли говорить о том, как усердно, безукоризненно, почти вдохновенно работала в этот вечер вся труппа? Все цирковые существа: женщины и мужчины, лошади и собаки, униформа и
конюхи, клоуны и музыканты — точно старались перещеголять один другого. И надо
сказать: после этого представления дела Момино так же внезапно, как они раньше падали, теперь быстро пошли на улучшение.
У него был ангельский характер. Его все любили в цирке: лошади, артисты,
конюхи, ламповщики и все цирковые животные. Он был всегда верным товарищем, добрым помощником, и как часто заступался он за маленьких людей перед папашей Суром, который, надо
сказать, был старик скуповатый и прижимистый. Все это я так подробно рассказываю потому, что дальше расскажу о том, как я однажды решил зарезать Альберта перочинным ножом…
— Видно, я объезжал своего коня, а вы своего, господин оберст-вахтмейстер! Иной подумает, что я к вашей милости, а вы к моей. (Тут
конюх тяжело вздохнул.) Куда ж прикажете мне за вами следовать? Между бездельем я хотел
сказать вам и дело.
— Не шали со мною, бесенок, из молодых, да ранний! Меня не проведешь, я колдун: знаю, что у тебя нет ни сестер, ни брата; ты один у матери, которая боится назвать тебя своим сыном: Ильза ее имя; у тебя один дядя
конюх, другой — немой, отец — знатный барон; ты живешь у старой ведьмы, такой же побродяги, как и сам. Видишь, я тебя насквозь разбираю. Протяни же сейчас ноги, расправь руку и выполни, что я тебе
скажу. Да смотри!
Один из мужиков, в которых мы узнаем
конюхов Бирона, перекрестился и
сказал...
Узнав, что
конюхи Бирона, возившие ледяную статую на Неву, бежали в деревни Артемия Петровича и готовы в свидетели, он
сказал своему секретарю...
— Не вовремя вздумали умирать! —
сказал добрый
конюх, стараясь понемногу ободрить больного. — Я нес вам приятные вести, а вы хотели сами приступом взять их.
Вишневский сел скорей в кресло и хотел что-то
сказать, но язык его завял в устах… Все так хорошо, кругом цвет и благоухание… Он все видит, слышит и понимает… Вот
конюхи, облегчив подпругу, «разводят» под тенью стены потную кобылицу… Она отдыхает, встряхнулась, и легкие частицы покрывавшей ее белой пены пронеслись в воздухе. За стеною конюшни раздался удар о помост двух крепких передних копыт, и разлилось могучее и звонкое с фаготным треском: и-го-го-го!..