Неточные совпадения
С тех пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не возвращаться в семью, и с тех пор, как он был у
адвоката и
сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел это дело жизни в дело бумажное, он всё больше и больше привыкал к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
― Я пришел вам
сказать, что я завтра уезжаю в Москву и не вернусь более в этот дом, и вы будете иметь известие о моем решении чрез
адвоката, которому я поручу дело развода. Сын же мой переедет к сестре, ―
сказал Алексей Александрович, с усилием вспоминая то, что он хотел
сказать о сыне.
― Прежде чем начать говорить о моем деле, ―
сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за движением
адвоката, ― я должен заметить, что дело, о котором я имею говорить с вами, должно быть тайной.
― Сейчас выйдут, ―
сказал помощник, и действительно, чрез две минуты в дверях показалась длинная фигура старого правоведа, совещавшегося с
адвокатом, и самого
адвоката.
— Н-да, так вот этот щедрословный человек внушал, конечно, «сейте разумное, доброе» и прочее такое, да вдруг, знаете, женился на вдове одного
адвоката, домовладелице, и тут, я вам
скажу, в два года такой скучный стал, как будто и родился и всю жизнь прожил в Орле.
— Аминь, — густо
сказал Ерухимович, но ироническое восклицание его было погашено, хотя и не очень дружным, но громким — ура.
Адвокат, выпив вина, вызывающе посматривал на Ерухимовича, но тот, подливая в бокал шампанского красное вино, был всецело занят этим делом. Вскочил Алябьев и быстро, звонко начал...
—
Адвокат, — подумав,
сказал поручик и кивнул головой. — Из мелких, — продолжал он, усмехаясь. — Крупные — толстые, а вы — из таких, которые раздувают революции, конституции, — верно?
Он перечислил несколько фамилий крупных промышленников, назвал трех князей, десяток именитых
адвокатов, профессоров и заключил, не смеясь, а просто
сказав...
Франтоватый
адвокат Правдин, скорбно пожав плечами,
сказал...
Потом он должен был стоять более часа на кладбище, у могилы, вырытой в рыжей земле; один бок могилы узорно осыпался и напоминал беззубую челюсть нищей старухи.
Адвокат Правдин
сказал речь, смело доказывая закономерность явлений природы; поп говорил о царе Давиде, гуслях его и о кроткой мудрости бога. Ветер неутомимо летал, посвистывая среди крестов и деревьев; над головами людей бесстрашно и молниеносно мелькали стрижи; за церковью, под горою, сердито фыркала пароотводная труба водокачки.
— Нет, как раз — не знаю, — мягко и даже как бы уныло
сказал Бердников, держась за ручки кресла и покачивая рыхлое, бесформенное тело свое. — А решимости никакой особой не требуется. Я предлагаю вам выгодное дело, как предложил бы и всякому другому
адвокату…
— Кажется — серьезно взялись, —
сказал рыжий
адвокат Магнит, потирая руки.
— Вишь, какой… веселый! — одобрительно
сказала женщина, и от ее подкрашенных губ ко глазам быстрыми морщинками взлетела улыбка. — Я знаю, что все
адвокаты — политические преступники, я — о делах: по каким вы делам? Мой — по уголовным.
— Я — приезжий,
адвокат, —
сказал он первое, что пришло в голову, видя, что его окружают нетрезвые люди, и не столько с испугом, как с отвращением, ожидая, что они его изобьют. Но молодой парень в синей, вышитой рубахе, в лаковых сапогах, оттолкнул пьяного в сторону и положил ладонь на плечо Клима. Самгин почувствовал себя тоже как будто охмелевшим от этого прикосновения.
— Чепуха какая, — невежливо
сказал человек, прижатый в угол, — его слова тотчас заглушил вопрос знакомого Самгину
адвоката...
Вот и советуют мне: сходите к знаменитому
адвокату; он профессором был, не просто
адвокат, а юрист, так чтоб уж он наверно
сказал, что делать.
— Нет, не имеет. Я небольшой юрист.
Адвокат противной стороны, разумеется, знал бы, как этим документом воспользоваться, и извлек бы из него всю пользу; но Алексей Никанорович находил положительно, что это письмо, будучи предъявлено, не имело бы большого юридического значения, так что дело Версилова могло бы быть все-таки выиграно. Скорее же этот документ представляет, так
сказать, дело совести…
Помощник
адвоката, сидевший тут же, у высокой конторки, узнав Нехлюдова, подошел к нему, поздоровался и
сказал, что он сейчас
скажет принципалу.
— Да, непременно, —
сказал Нехлюдов. — Я уже обратился к
адвокату.
Адвокат сказал кучеру куда ехать, и добрые лошади скоро подвезли Нехлюдова к дому, занимаемому бароном. Барон был дома. В первой комнате был молодой чиновник в вицмундире, с чрезвычайно длинной шеей и выпуклым кадыком и необыкновенно легкой походкой, и две дамы.
Беседа с
адвокатом и то, что он принял уже меры для защиты Масловой, еще более успокоили его. Он вышел на двор. Погода была прекрасная, он радостно вдохнул весенний воздух. Извозчики предлагали свои услуги, но он пошел пешком, и тотчас же целый рой мыслей и воспоминаний о Катюше и об его поступке с ней закружились в его голове. И ему стало уныло и всё показалось мрачно. «Нет, это я обдумаю после, —
сказал он себе, — а теперь, напротив, надо развлечься от тяжелых впечатлений».
— Вот говорят, что
адвокаты даром деньги берут, —
сказал он, наводя на свое лицо опять прежнюю приятность.
— Я вот привез вам подписать прошение, —
сказал Нехлюдов, немного удивляясь на тот бойкий вид, с которым она нынче встретила его. —
Адвокат составил прошение, и надо подписать, и мы пошлем в Петербург.
— Какой гримасник! —
сказала про него жена
адвоката, когда он вышел.
— Вот кабы прежде
адвокат бы хороший… — перебила она его. — А то этот мой защитник дурачок совсем был. Всё мне комплименты говорил, —
сказала она и засмеялась. — Кабы тогда знали, что я вам знакома, другое б было. А то что? Думают все — воровка.
«Прежде всего, — думал он, — теперь увидать
адвоката и узнать его решение, а потом… потом увидать ее в тюрьме, вчерашнюю арестантку, и
сказать ей всё».
После речи товарища прокурора со скамьи
адвоката встал средних лет человек во фраке, с широким полукругом белой крахмальной груди, и бойко
сказал речь в защиту Картинкина и Бочковой. Это был нанятый ими зa 300 рублей присяжный поверенный. Он оправдывал их обоих и сваливал всю вину на Маслову.
— Повод к кассации всегда найдется. Надо обратиться к
адвокатам, —
сказал председатель, немножко на бок надевая шляпу и продолжая двигаться к выходу.
— Так ты ничего не можешь сделать? — мрачно
сказал Нехлюдов, вспоминая слова
адвоката о том, что губернатор будет сваливать на прокурора.
— Каково? —
сказал Нехлюдов
адвокату. — Ведь это ужасно. Женщина, которую они держат 7 месяцев в одиночном заключении, оказывается ни в чем не виновата, и, чтобы ее выпустить, надо было
сказать только слово.
— Ну-с, это бесполезно, — улыбаясь, возразил
адвокат. — Это такая — он не родственник и не друг? — это такая, с позволения
сказать, дубина и вместе с тем хитрая скотина.
На другой день Нехлюдов поехал к
адвокату и сообщил ему дело Меньшовых, прося взять на себя защиту.
Адвокат выслушал и
сказал, что посмотрит дело, и если всё так, как говорит Нехлюдов, что весьма вероятно, то он без всякого вознаграждения возьмется за защиту. Нехлюдов между прочим рассказал
адвокату о содержимых 130 человеках по недоразумению и спросил, от кого это зависит, кто виноват.
Адвокат помолчал, очевидно желая ответить точно.
— Я к
адвокату. Он тут за углом, —
сказал Нехлюдов.
— У нас в клубе смешанное общество, — объяснила Хиония Алексеевна по дороге в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно
сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники, маленькие купчики, учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры,
адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор красивых дам!..
Адвокат в этом случае правду
сказал.
— Э, вздор!.. Так, зря болтают. Я тебе
скажу всего одно слово: Мышников. Понял? У нас есть
адвокат Мышников. У него, брат, все предусмотрено… да. Я нарочно заехал к тебе, чтобы предупредить, а то ведь как раз горячку будешь пороть.
— Вот это ты уж напрасно, Илья Фирсыч. Поп-то Макар сам по себе, а тогда тебя устиг
адвокат Мышников. В нем вся причина. Вот ежели бы и его тоже устигнуть, — очень уж большую силу забрал. Можно
сказать, весь город в одном суставе держит.
— Я знаю ее характер: не пойдет… А поголодает, посидит у хлеба без воды и выкинет какую-нибудь глупость. Есть тут один
адвокат, Мышников, так он давно за ней ухаживает. Одним словом, долго ли до греха? Так вот я и хотел предложить с своей стороны… Но от меня-то она не примет. Ни-ни! А ты можешь так
сказать, что много был обязан Илье Фирсычу по службе и что мажешь по-родственному ссудить. Только требуй с нее вексель, a то догадается.
В это время они уже подъехали к самому роскошному заведению на Ямках — к Треппелю.
Адвокат Рязанов
сказал, улыбаясь своей обычной иронической улыбкой...
Надо вам
сказать, милая Марья Потапьевна, что никто никогда в целом мире не умел так стучать зубами, как стучал
адвокат Легкомысленный. Слушая его, я иногда переносился мыслью в Испанию и начинал верить в существование кастаньет. Во всяком случае, этот стук до того раздражил мои возбужденные нервы, что я, несмотря на все страдания, не мог ни на минуту уснуть.
— И все-таки стреляй, потому что ты
адвокат. В случае чего, ты можешь целый роман выдумать,
сказать, например, что на тебя напала толпа разбойников и ты находился в состоянии самозащиты; а я
сказать этого не могу, потому что лгать не привык.
Пойдите на улицу — вам объяснит их любой прохожий; зайдите в лавочку, любой сиделец
скажет вам:"Кабы на человека да не узда, он и бога-то позабыл бы!"Все: и прокуроры, и
адвокаты, и прохожие, и лавочники — понимают эти камни точно так же, как понимают их Плешивцев и Тебеньков.
Предположение это так нелепо и, можно
сказать, даже чудовищно, что ни один
адвокат никогда не осмелится остановиться на идее ненаказуемости, и все так называемые оправдательные речи суть не что иное, как более или менее унизительные варьяции на тему: „не пойман — не вор!“
— Ах, нас ужасно обидели, господин
адвокат! Муж мой, надо вам
сказать, купец, в Зеркальном ряду торгует… Впрочем, ведь это прежде считалось, что купцом быть стыдно, а нынче совсем никакого стыда нет… Не правда ли, господин
адвокат?
Практика, установившаяся на Западе и не отказывающаяся ни от эмпиреев, ни от низменностей, положила конец колебаниям Перебоева. Он
сказал себе:"Ежели так поступают на Западе, где адвокатура имеет за собой исторический опыт, ежели там общее не мешает частному, то тем более подобный образ действий может быть применен к нам. У западных
адвокатов золотой век недалеко впереди виднеется, а они и его не боятся; а у нас и этой узды, слава богу, нет. С богом! — только и всего".
Адвокат Шестаков (прерывает). А
скажите, свидетельница, икра-то дешевле стала от вашего кваканья?
— У мировых выступал! — с гордостью, дёрнув головой,
сказал Тиунов. — Ходатайствовал за обиженных, как же! Теперь это запретили, не мне — персонально, — а всем вообще, кроме
адвокатов со значками. Они же сами и устроили запрещение: выгодно ли им, ежели бы мы могли друг друга сами защищать? И вот опять — видите? И ещё: всех людей судят чиновники, ну, а разве может чиновник всякую натуру понять?
Басов (распутывая удочки). Уважаю я вас, Марья Львовна, за эту… кипучесть… Исчезла?.. Нет, вы
скажите мне, чего она горячится? Ведь даже гимназистам известно, что писатель должен быть честен… ну, и там… действовать насчет народа и прочее, а солдат должен быть храбр,
адвокат же умен… Так нет, эта неукротимая женщина все-таки долбит зады… Пойдемте, милый доктор, поймаем окуня… Кто это спутал удочки? Черт!
Двоеточие. Ничего и не
скажешь, видно. (Справа из лесу идут Басов и Шалимов, раскланиваясь, проходят под сосну, садятся у стола, у Басова на шее полотенце.) Вот — и писатель с
адвокатом идут… Гуляете?
— Но эти
адвокаты, говорят, очень честны!.. Il songent a leur renommee! [Они заботятся о своей репутации! (франц.).] —
сказала на это ему Анна Юрьевна.